Протокол «Иерихон»

— Так. А что ты можешь сказать насчет обращения Авроры ко всем народам уцелевших башен? Конечно же, ты ничего об этом не знаешь?

— Ты просто телепат! — усмехнулся он. — Это чистая правда.

— Правда! — она фыркнула. — С трудом верится.

Рик почти видел презрительный взгляд этих прекрасных глаз, глаз, так часто снившихся ему.

— Ну что ж, — официальным тоном заключила Майя, — в таком случае нам больше не о чем говорить. Рик Омикрон, ваша судьба будет решена компетентными органами коалиции Империи и Республики.

Вот и все. Рик склонил голову. И, когда Майя двинулась к двери, тихо сказал:

— Тогда, на карнизе, во время казни в Коммуне…

Она замерла. Стало так тихо, что он слышал удары собственного сердца.

— Когда вашего соплеменника отправили во Тьму, ты просила меня вмешаться, но без слов, одним взглядом. А я ничего не мог поделать. Помнишь?

Пауза длилась очень долго, но Майя наконец спросила:

— Зачем ты говоришь об этом?

— Да так. Ты была в плену, а теперь в плену я. Забавно иногда выходит в жизни.

— Я не страдаю приступами ностальгии.

— Ты потеряла сережку, — сказал Рик. — Там, на карнизе. Я подобрал ее. Она со мной, до сих пор. Я хранил ее и хотел вернуть тебе, но, как видишь, не могу. Если хочешь, возьми, она у меня в нагрудном кармане.

— Я больше не ношу украшения, — сказала Майя.

Потом шагнула к двери и вышла из комнаты.

22. «文»

— Говорят, Империя выжигает мозги этой отравой.

Все посмотрели на тучного черного парнишку, сидевшего в дальнем углу камеры.

— Откуда знаешь? — спросили его.

Парнишка сделал таинственное и очень серьезное лицо.

— Это очевидно. Вы видели солдат, заглядывали в их глаза? Я не нашел там ничего. Одна пустота.

Отовсюду согласно закивали.

— А ребята из колонии? Где они?

Никто не мог сказать толком. После эвакуации жителей Панафа их распределили по секторам и запретили покидать камеры. Фактически, это была тюрьма.

— Так будет с каждым из нас, — сказал толстяк.

— И что ты предлагаешь? — спросили его.

— Ничего, — пожал парнишка плечами. — А что мы можем сделать? Безоружные, взаперти, мы ничего не противопоставим Империи.

В ответ заговорили сразу несколько человек, рассевшихся по разным углам большой камеры. Одни утверждали, что нужно драться, пусть и голыми руками. Другие возражали, считали, это бессмысленно и все только ускорят свой конец, а так есть шанс еще немного прожить и может быть, они что-нибудь придумают. Третьи, уже смирившиеся с неизбежным, не соглашались и просто посмеивались над остальными. Градус напряжения постепенно нарастал. Кто-то сорвался на крик, вскочил, размахивая руками. Рик приоткрыл глаза и приподнялся на локте, оглядывая спорщиков с верхней полки нар.

У него ныл затылок. После ухода Майи врачи-садисты еще долго терзали его своим прибором, снимая какие-то показания мозговой активности, и задавали один и тот же вопрос до бесконечности. Так долго, что он перестал понимать смысл. Экзекуция продолжалась часами, пока он не потерял сознание. Очнулся уже здесь.

— Надо драться! — кричал один черный парень.

— Это самоубийство! — крутил у виска другой.

— Нет, необходимость! — первый спорщик ударил кулаком в грудь. — Кошка, загнанная в угол, превращается в тигра. Ты просто трусишь!

— Не путай трусость с осторожностью, а храбрость с идиотизмом, — возразил его оппонент. — Нужно сто раз хорошенько подумать, прежде чем решаться на такой шаг. Чем ты будешь драться? Зубами? У тебя даже дубинки нет! А у них в руках — мощное оружие, одной очередью из такой пушки можно положить всех, кто здесь сидит.

— Ну и что? — гнул свое первый. — Пока враг стреляет в одну сторону, можно подскочить к нему с другой.

— Но кто-то погибнет! Ты готов подставиться под огонь?

— Да! — запальчиво закричал сторонник мятежа. — Если от этого все выиграют, да!

— Идиотизм как есть, в чистом виде, — махнул на него приверженец тактики выжидания.

— Вы еще подеритесь, — усмехнулся провокатор с третьей стороны.

Спорщики пару секунд смотрели на него и хотели было кинуться с кулаками, но он проворно вскочил на ноги и закричал:

— Эй, остыньте! Почему мы вообще выясняем отношения? Ведь Империя явилась в наш мир из-за него!

Вдруг все взгляды обратились к Рику. Повисла напряженная тишина.

— Вот кто виноват во всем! — сказал провокатор. — Ну, что скажешь, предатель?

Несколько пар рук схватили Рика и рывком стянули с верхней полки.

— Сейчас мы ему устроим! Сейчас он за все ответит, белая сволочь!

— Подождите! — прозвучал звонкий женский окрик.

Черный народ повернул головы на звук голоса. Девушка оттолкнула ближайших парней локтями и оказалась с Риком лицом к лицу. Это была та самая язва, что подначивала его всю дорогу из Панафа — с длинными серебристыми волосами, ниспадающими на плечи, и умными, пытливыми глазами на маленьком аккуратном личике.

— Что тебе нужно? — рыкнул провокатор, но язва так хлестнула по нему глазами, что тот сразу потупился.

— Раз он предатель, — сказала она, обращаясь ко всем, — то почему сидит здесь, с нами?

Никто ей не ответил. Потом толстый юноша подал голос из дальнего угла: