Протокол «Иерихон»

— Послушайте. Мы совершили ошибку. Обращались с вами чересчур… грубо. Канцлер признает это. Он готов пойти на уступки, в том числе славянам. Его предложение таково: возвращайтесь к нам, и империя предоставит Славии полную автономию. Мы даже готовы простить террористический акт…

— Простить! Ничего себе! — зарычал Борис. — Грош цена вашим обещаниям!

Чан умоляюще посмотрел на Рика.

— Прошу вас, Рик Омикрон. Они ненавидят нас, но вы — совсем другое дело. Гость из внешнего мира может объективно оценить ситуацию.

— По-моему, держать гостя взаперти несколько невежливо, — напомнил Рик.

— Но мы пытались уберечь вас от возможной угрозы!

— Ваши начальники сейчас слушают нас, не правда ли? — улыбнулся Рик. — И это прекрасно. Доктор, империя наверняка получила послание от моей сестры из внешнего мира. Отрицать это бессмысленно. Я не знаю, какие строит планы империя, но сейчас настало время всем нам объединиться для решения общей задачи. Всем нам пора позабыть про вражду, про конфликты и ненависть, пусть все это останется в прошлом. Башня Мира — часть огромного проекта по спасению всего человечества. Каждая жизнь имеет огромную ценность. Интересы империи — ничто по сравнению с интересами всего человечества. Пора это понять. А теперь конкретика. Я предлагаю создать буферную зону. Выделить сектор для тех больных безумием, которые еще остались в живых и разместить их там. Затем нам нужно сформировать объединенное правительство башни и выйти на контакт с другими башнями. Империя запустила программу «Уран»?

— Я… То есть… — Чан надолго замолчал, прислушиваясь к писку аппарата в своем ухе. Потом выдал: — Канцлер приглашает руководство автономии к себе в гости для переговоров.

— Мне это не нравится, — процедил Борис. — Пахнет ловушкой. Скажи своему канцлеру, что все переговоры будут проходить здесь, на этом мосту. Или в очищенном секторе, как сказал Рик.

— Э-э…

Вдруг Рика озарила догадка.

— Чан, — спросил он, — Среди вас есть художники или поэты?

— Что? — на круглом лице доктора вместе с потом проступил ужас.

— Среди славян точно нет. Я видел. А среди вас?

— Какое это имеет значение…

— Он не знает, — усмехнулся Борис. — Посмотри на него. Он едва стоит на ногах. Они что, не могли прислать кого-то покрепче?

Чан наклонил голову и принялся исследовать перекладины моста. Его мелко трясло.

— Они рассчитали все правильно, — сказал Рик. — Только они рассчитывали на обычного человека. Думали, что мои симпатии к Чану сделают свое дело. Но «пороговые люди», назовем их так, воспринимают мир и реагируют на него иначе. Простите, доктор, вам меня не разжалобить.

Чан снова смотрел на них. С его лицом произошла разительная перемена — теперь оно было жестким, непроницаемым, глаза сузились до двух черных щелей. Он заговорил, громко и презрительно:

— Мы уничтожили всех пороговых. А тех, кого оставили, держим в клетках, как подопытных мышей. И если вы думаете, что мы прислушаемся к призывам какой-то девчонки из иного мира, то глубоко заблуждаетесь. Вы оказались на удивление наивным, Рик Омикрон, полагая, будто обрели верных и надежных друзей в лице этих грязных… сепаратистов.

— Что? — Борис потемнел от злости.

— Или вы думаете, они откровенны с вами? — продолжал Чан. — Вы считаете, они не имеют на вас каких-то своих планов? Они разыгрывают вас как козырь.

— Ах ты маленький кусок… — Борис шагнул вперед, но Рик его остановил.

— Хватит! — Рик дождался, когда схлынет волна гнева, и иссякнет запас ругательств Бориса. — Мне казалось, империя настроена более серьезно.

— Все так и есть, но, к сожалению, мы вынуждены иметь дело с варварами.

Борис открыл рот, но промолчал. Его глаза злобно сверкнули.

— Вы готовы пойти на наши условия? — спросил Рик. — У нас будет свободный сектор?

Чан скрипнул зубами.

— Это неприемлемо. Ваши претензии ничем не обоснованы. Вы попали под чужое влияние, Рик Омикрон.

— Отлично, — Рик довольно кивнул. Подобного ответа он ожидал. — В таком случае, вам придется выковыривать меня из секторов Славии, всего или по кускам. Я ясно выразился?

Установилось молчание. Рик внимательно следил за Чаном.

— Мне очень жаль, что наши пути пересеклись при подобных обстоятельствах, — трагически вздохнул доктор. Это выглядело так убедительно, что Рик почти поверил. — И еще более прискорбно, что у нас разные системы ценностей. Вы оказались анархистом, а для нас такой общественный строй неприемлем. Вы выбрали не ту сторону. Сторону зла. Мы пытались привить вам идеалы империи, идеи порядка и блага служения обществу, но вы оказались невосприимчивы.

— Они же хотели казнить вас, — напомнил Рик.

— За дело, — бесцветно сказал доктор. — Я — преступник.

— Вы намеренно утаивали от меня правду. Почему?

— Вы были еще не готовы. Мы хотели открыть положение вещей постепенно, но вам не хватило терпения. Молодость и горячий нрав сыграли с вами злую шутку.

— Я имею в виду не автономию славян.

Чан осекся, удивленно взглянул на Рика.

— Одно из двух, — заключил Рик. — Либо вы настолько глупы, что не понимаете происходящего, либо настолько заносчивы, что думаете, будто понимаете.

— О чем речь? — не понял Чан.