Противостояние. Часть 1. Маленькая Настенька

Полными боли глазами я посмотрела в глаза Германа и убежала прочь из парка. Герман пытался остановить меня, но я сумела затеряться в толпе отдыхающих. Я не могла смотреть на Германа, я, вообще, не могла смотреть ни на кого из них. Я просто бежала, не зная куда. Выбежав из парка, я остановилась и пошла пешком. «Куда я иду? Куда мне идти? Какая разница?» Часа два я просто бродила по городу, не зная, что делать. Я не могла поверить в то, что мой добрый и нежный Герочка, может быть таким. Я присела на скамью и поняла, что совершенно не понимаю, где я нахожусь. Я просто потерялась в большом незнакомом мне городе. Я подошла до ближайшего киоска, купила сигарет и присела обратно на скамью. «Что делать? Куда идти?» Еще часа два я просидела на лавке. На меня обратил внимание, дежуривший рядом наряд милиции. «Только вас мне не хватало» – подумала я и встала, чтобы уйти куда-нибудь, но не успела. Один из милиционеров подошел ко мне.

– Здравствуйте, гражданка. Старший лейтенант Петров, – он показал мне удостоверение. – Предъявите паспорт, – он серьезно смотрел в мое зареванное лицо.

– Зачем?

– Для установления личности. Банальная проверка. Чего Вы так испугались?

– Я не испугалась. У меня нет с собой паспорта.

– Фамилия, имя, отчество. Адрес.

Я молчала.

– Девушка, я доставлю Вас в отделение.

Что я могла сказать? Назвать Ивановский адрес и родную фамилию, доберутся до опеки. Назвать адрес Марка? Зачем? Чего бы я сейчас не сказала, у Марка могут возникнуть проблемы, а я очень не хотела этого. Дело об удочерении в производстве… А зачем им теперь меня удочерять? Я не знала, что делать. Я просто сидела и молчала. «Мамы нет. Дома у меня теперь тоже нет. Герман? Похотливый кобель. Марк? Зачем я им нужна? Все равно, ждет меня лишь интернат. Будет так, как должно быть» – горько думала я.

– Девушка.

Я продолжала молчать.

– Пройдемте, – он взял меня за локоть и усадил в машину.

Мне было уже все равно, куда меня везут, вообще, наплевать на все.

Меня привезли в отделение и проводили в кабинет следователя.

– Фамилия, имя, отчество, – начал «пытать» меня следователь.

Я не знала, что им отвечать и просто сидела и молчала. Через час, менту надоело разговаривать самому с собой и он позвал дежурного.

– Определи ее в обезьянник. Может, поразговорчивее станет.

Меня провели в клетку, где сидело полупьяное уличное отребье. Я тихо присела в угол клетки, прямо на пол.

– Слышь, красавица, закурить дай, – довольно выпившей женщине, лет 35-ти, видимо было скучно и она решила достать меня.

Я посмотрела на нее – тюремные наколки, внешний вид, поведение – зэчка – решила я про себя, при чем, довольно самоуверенная. Кроме нее, в камере сидели три подобные ей и четыре проститутки. «Попала, блин. Привыкай, Настя, к веселой самостоятельной жизни» – горько усмехнулась я про себя. Я не стала ей отвечать, просто отвернулась.

– Сюда секи. Ты не слышишь, что ли? – она не собиралась отстать от меня. – Малолетка гребаная, закурить говорю, дай.

Я снова промолчала. Она встала с полу и подошла ко мне.

– Я с тобой разговариваю, срань малолетняя, – злобно прорычала она и замахнулась, намереваясь зарядить мне в ухо.

Спасибо спорту, я умело перехватила ее кулак, встала и нанесла ей ответный удар.

– Не трогай меня, – прошипела я.

Но она не собиралась прощать мне мое наглое, на ее взгляд, поведение, напротив, ее подруги подошли к ней и принялись «воспитывать» меня. Во мне закипел инстинкт самосохранения. Я отбивала их удары и умудрялась наносить удары в ответ. Но, четыре здоровые прожженные зоной бабы и я, исход был ясен изначально. Они не слабо лупили меня…

Неизвестно, чем бы все это закончилось для меня, но в камеру, услышав шум, вошли двое дежурных. Им было все равно, кто устроил кипишь, тяжелыми резиновыми дубинками они принялись успокаивать и зэчек и меня.

– Совсем охренели, су. и подзаборные! – орали они…

Итог – разбитый нос и губы, у меня горела щека, обещая посинеть и глаз тоже – это постарались зэчки. Горели и болели, избитые дубинками, спина и плечи – бравые ребята менты. Зэчки притихли и сели в угол, я так же тихо присела в другом углу. Мне очень хотелось плакать, но не от боли, мне было очень обидно. Я поджала колени, обхватила их руками и склонила на них голову. «Привыкай, Настя. В интернате тебя ждет, что-то подобное»