Противоречие по сути

Мы допиваем кофе. Мы говорим о городе. Мы втроем в чужом городе. Типичный средневековый европейский городок, с узкими • живописными улочками. Он согласен, типичный европейский городок. Она грустно улыбается. Ей хочется завтра обойти все музеи. Она любит живопись. Что же здесь еще делать, как не ходить по музеям? Мы допиваем кофе. Что же он ей сказал? "Я живу с женой уже двадцать лет. У нас взрослые дети. Ты хочешь, чтобы я, как мальчишка, положил рубашки в чемодан и начал все сначала? Зачем тебе это?" Нет, не так. Он у нее никогда не был. Это их первый совместный уикэнд. Она не одна.

Он проснулся утром. Неуютный ранний свет сквозь шторы. Замерзшие ноги под одеялом. Он понял сам. Где она? Тихо. Вышла на минутку? Ушла к портнихе, постукивая по мостовой каблучками? Он понял сам за чашкой чая. Когда сказала, что на уик-энд поедет к подруге за город. Мы вышли на улицу. Торговец коврами, как всегда, в своем магазинчике допивает двадцатую чашку кофе в ожидании того единственного в неделю, в месяц клиента, который, долго выбирая и советуясь… Что же он ей сказал? Мы втроем в чужом городе. "Ты хочешь, чтобы мы привыкли друг к другу, перестали радоваться, ты хочешь, чтобы я жил с тобой, как со своей женой? Ты хочешь разрушить чудо, волшебство, нереальность наших встреч, втоптать в повседневность то единственное, чему еще можно радоваться? Отвечай же!"

Кто сказал: "Это ничего не значит, это только слова!"? Слова! Капают по капле, шумят как дождь, несутся в ревущем потоке водопадов, оглушают и убаюкивают. Вот они! Везде, во всем, кишат как черви, разъедают, терзают неподдающуюся твердь, кто сказал: "Это ничего не значит, это только слова!"?

Это отнюдь не типичный средневековый европейский городок. Просто порт. Жаркое солнце, суда на приколе. Семи-восьмиэтажные блочные дома. Грязный, шумный народ на улицах. Кабаки с неприличными рисунками на дверях. По городу ходят крепкие матросики с непременным крепким мужским душком, красными чисто вымытыми шеями, стройными напряженными торсами, жестко очерченными ягодицами. Челки, лбы, лица, наколки на руках, маленькое твердое ушко, "Керель". Громко смеются, сплевывают на тротуар, жаркое утро, суда на приколе, матросы драют палубу под мутным взглядом любующегося капитана. Вонючая комнатка, тонкие картонные перегородки. Я слышу каждое их слово. Женщины в длинных юбках танцуют с пьяными моряками. Он – высокий, худощавый, с небольшим золотым перстеньком на указательном пальце. Коротко стриженные с проседью волосы. Смеющиеся серые глаза. Держит трактир? Торгует наркотиками? Нет, не так.

Он пришел ко мне утром. Она заболела. У нее болит горло. Не хочу ли я составить ему компанию прогуляться по городу? Мы выходим, идет дождь. Или нет. Светит солнце, по небу, словно огромные плоские рыбы, плывут облака. Он взял зонтик. Каменная лестница, кремовые каменные дома. Площадь с фонтаном. Тихое утро. Он хочет купить газету. Он идет, постукивая зонтиком по мостовой. Не хочу ли я вечером составить им компанию сыграть в карты? Она больна, у нее болит горло. Ему нужно позвонить. Не хочу ли я вечером сыграть с ними в карты? Чтобы ее развлечь. А днем мы могли бы где-нибудь вместе пообедать. Нет, это не их первый совместный уик-энд. Так хочу ли я вечером сыграть в карты?

Мы играем в карты, кто-то принес сигареты. В комнате – густое сизое облако. Она стоит за спиной, смотрит в мои карты и как бы невзначай гладит меня указательным пальцем по шее. Потом, чтобы лучше разглядеть карты, кладет руки мне на плечи, и я краснею всем телом, я накаляюсь, как спираль кипятильника. Она сначала не хотела идти, говорила, что играть не будет. Я просил ее, она отказывалась. "Тогда и я не пойду". – "А ты иди". – "Без тебя не пойду". – "А почему ты не пойдешь? Почему? Объясни мне, почему?" Она сначала не хотела идти, говорила, что играть не будет. Я просил ее, мне хотелось, чтобы она была со мной и все видели, что она пришла именно со мной. "Тогда и я не пойду". Она согласилась. И когда мы входили в дом, я пропустил ее вперед, слегка подталкивая в спину.