Да, это не мой голос. Я попробовал прокашляться. Не получилось. Все слишком сухо. Для кашля нужна хотя бы капля влаги. Мне даже показалось,что у меня в горле песок, желтый раскаленный песок, я хотел проглотить его, смыть слюной, но слюны не было. "Пустыня, - мелькнуло у меня в голове, - пустыня, утыканная верблюжьими колючками". Я поймал на себе водянистый взгляд Мишель. Они все боятся инфекции. Эта мысль сменила предыдущую о пустыне. Они боятся заразиться - и старик, и эта Мишель, ему умирать, ей рожать. Мальчик съел апельсин и уснул, обхватив своими ручонками толстую, как слоновий хобот, руку отца. Мальвина читает. Что же она читает? Роман о любви? Вряд ли. Наверняка что-нибудь серьезное с выраженным морализаторским уклоном.
- Недавно я приобрел, - сам не понимаю почему, проговорил я, - Barbus filametosus, удивительной красоты экземпляр.
- Да? - более чем неестественно изумился старик. - Почему?
- Представляете, - мои губы растянулись в воспаленной и сухой улыбке, - на солнечном свете она переливается всеми цветами радуги. Я специально расположил аквариум у окна, чтобы туда попадало солнце, и когда это случается, не часто, в погожие дни, а они довольно-таки редки при нашем климате, вы, наверное, читали об этом, готовясь к этому путешествию, а у меня в кабинете еще окна выходят на восток, так что солнце только во второй половине дня, так вот, когда это случается, вся моя комната наполняется каким-то сверхъестественным сиянием.
- И это можно купить в Москве? - оживился старик. - Вот обрадуется мой правнук!
- В Индии, - любезно созлорадничал я, - да и довести ее непросто, особь крупная для аквариума, сантиметров пятнадцать-двадцать, и самолет не переносит совершенно.
Старик расстроился. И правда, старики, что дети, подумал я. Он внезапно погрузился в свои мысли, сидел отрешенный, с ним произошла поразительная перемена, ведь еще пять минут назад он собирался болтать со мной до бесконечности о немыслимых красотах, а главное, о загадках и опасностях, скрытых в многокилометровой толще океанических вод.
Впереди шла бурная дискуссия о средствах наземного передвижения.
- Не роскошь, не роскошь - прав был классик, - настаивала явно намечавшаяся лысина, - скажем, какой-нибудь "Мерседес"... Не ломается, надежен, неприхотлив, опять же в смысле безопасности...
- Бортовой компьютер - игрушка, особенно у нас, но приятно, когда женский голос нежно говорит тебе: "Вы забыли пристегнуться" или "У вас плохо закрыта дверь".
- Или еще чего поинтереснее, да?
Смешок.
- Ох, молодая кровь, молодая кровь.
- А как же?! - и нос с горбинкой как будто клюнул что-то парившее в воздухе.
- Любовь - материя тонкая, и ее голыми руками не возьмешь, - протрубил после большой паузы мужской голос за спиной.
Ответа не последовало.
- Но начинать можно и с малого, - Лысина.
- Может, вы и правы, - Нос с горбинкой.
- Ну это, знаете ли, метафоры, - ответил низкий женский голос на "тонкую ткань" и " голые руки". - Просто мужчины не умеют чувствовать.
Я открыл журнал и пролистал несколько страниц. Меня остановил заголовок из красных и черных букв: "Профессиональный бокс в Москве". Под ним фотография: напряженные красивые торсы, согнутые в локтях руки в красных кожаных перчатках, в любую секунду готовые закрыть лицо от удара, потные лица, опухшие от ударов глаза, на плече у одного из них наколка, но нет резкости, поэтому невозможно разглядеть, что на ней изображено. Второй боксер - мулат с низким скошенным наморщенным лбом, он, видимо, что-то кричит, рот открыт - огромный рот в пол-лица, и хорошо видны зубы и язык. Я пробежал глазами первую фразу: "Moscow's sport fans witnessed what, they had anticipating from the Championship of professional boxers in terms of novetly and thrill". Дальше скучно. Я не стал читать. Справа во весь лист на черно-лиловом фоне - роза, прямой стебель, увенчанный алым нежнейшим бутоном. Я отметил, что на стебле нет ни единого шипа. Поперек надпись из белых букв. "ИНТУРРЕКЛАМА". Внизу адрес: 8, ул. Неглинная, Москва, 103031, Россия. Я вспомнил, что во второй раз, когда я должен был зайти к ней, но не застал ее дома, я тоже купил розу. Я опять очень долго выбирал ее. Я сразу же отмел красные, розовые и желтые. Я выбирал между бордовой и белой. И опять выбрал белую.
8
Ее номер. Какой же у нее был номер? Два, шесть, четыре... или нет, два, три, четыре, кажется, пятьдесят восемь, двадцать два. Возможно, не пятьдесят восемь, а восемьдесят пять.