Против всех

– С чего вы взяли? Вам – туда, – грустный кивнул головой в сторону набитого пассажирами эконома автобуса. Тем временем улыбающаяся девушка распахнула дверь вип-кареты сошедшему с трапа мужчине. Мужчина тоже был невесел, его черный костюм, судя по крою, был сшит в Италии, мягкие туфли – где-то там же. По всему было видно, что служит он в той же организации, где и встречающие, но чином значительно выше.

– Безобразие какое, – Собчак с возмущением втискивалась в автобус с лохами из эконома. – Это ж нарушение всех правил перевозок.

– А ты Бородаю пожалуйся, – прохрипел Красовский, придавленный к дверям мускусной полной бабой-начальником.

Оказалось, впрочем, что до выхода метров двадцать, и вся эта катавасия с автобусом затеяна, исключительно чтобы помучить сто пятьдесят человек. Пограничный контроль-то убрали, а привычка издеваться осталась. Если русский человек утратит эту привычку, если у него вдруг пропадет желание унижать другого русского человека, то Россия падет, исчезнет, сотрется с карты мира и из памяти народов.

Весь следующий час, покачиваясь уже в «мерседесе» на кочках крымских дорог, Красовский думал об этой странной русской потребности. Потребности, сделавшей эту нацию такой непобедимой и уязвимой одновременно. Привычка унижаться спасала русских во всех бедах, при всех нашествиях и войнах. Потребность унижать сплотила русскую империю, покорила соседние народы, поставила на колени два континента. И где бы сейчас волею судеб ни оказывался русский человек, именно невозможность удовлетворить эту потребность вызывает в нем страдания и ностальгию.

Только рабы способны обеспечить империи мировое господство, и только рабам так просто верится в то, что они и есть господа. Именно поэтому с такой радостью жители Крыма встретили на своих улицах суровых людей в камуфляже, которые вмиг заставили подчиниться и самих крымчан, и их недавних украинских хозяев.

2. Виноделы

– Приехали, Красовский. Хватит спать, – Собчак бодро выпрыгнула из минивэна прямо на распаханную грядку.

– Это что такое?

– Виноградники, идиот.

И действительно, по всем склонам холмов, в долине и вдоль дороги, утыкаясь в горный сосновник и прячась в расщелинах скал, росла лоза. Аккуратные столбики, перевязанные проволокой, издалека напоминали шикарно устроенные минные поля.

– Это у нас каберне, а это мы посадили 10 гектар барберы. Я, кстати, Паша Швец.

Невысокий, сноровистый и явно оборотистый человек подал руку Ксении, когда та неуклюже споткнулась об обломок известняка.

– Это ваше все? – спросила Собчак.

– Наше. И хотим сейчас еще немного докупить, – Паша махнул рукой куда-то в сторону Чуфут-Кале.

– И это все имеет смысл? – удивилась Собчак. – Кому-то нужны эти ваши вина?

– Посмотрите, какая почва. Это же известняк. В этих широтах, когда не слишком жарко или холодно, такие почвы есть только в Бургундии. Крым – место, где могут и будут делаться настоящие великие вина.

– А как же вы все это поливаете тут? Воду-то вам хохлы отключили, говорят, – зевнул Красовский.

– А винограду вода не нужна. Чтобы получилось настоящее вино, лоза должна мучиться. Она должна сквозь этот камень пробиться и сама дойти до воды.

– Вот так же и русский человек, – вздохнул Красовский. – Если не пострадает, так дрянью и помрет.

– А тут, глядите, мы сделаем ресторан.

Между виноградниками на холме шла стройка.

– Думаете, сюда будут ездить? – удивилась Собчак.

– Еще как. Я вам гарантирую, что через пару лет тут будет Мекка экотуризма.

– А сейчас где бы нам перекусить? – оглядываясь по сторонам, спросил Красовский.

– Ну поехали уже в Севастополь. Там отличное есть место.

На летней веранде под раскидистыми платанами сидели несколько человек.

– Это, кстати, наши коллеги, – сказал путешественникам Швец. – Владельцы компании Esse, тут это главный производитель нормального вина.

– Ой, Ксения, Антон, это вы? – удивилась симпатичная блондинка.

– Вы и меня знаете? – ошарашенно спросил Красовский.

– Ну конечно. Мы все время читаем ваши репортажи. Я Марианна.

– А давайте мы тогда к вам подсядем, – предложила Собчак. – А вы нам заодно и расскажете, как у вас все устроено.

– Прекрасно, – улыбнулся седоватый качок. – Я, кстати, Руслан.

– Руслан у нас несогласный, – хихикнул Швец.

– Как у вас бы сказали – майданутый, – продолжал улыбаться Руслан.

– Ну это я уже по улыбке понял, – подозрительно прищурился путинист Красовский. – Наши люди просто так не улыбаются. Ну рассказывайте, почему вы нашего Путичку ненавидите?

Руслан: Да не ненавидим. Просто мы хотели, чтобы он у вас остался.

Собчак: Ну и что, вам плохо будет? Теперь вот вы в России, у вас бизнес больше.

Руслан: Мы, в принципе, в Россию продавали, и проблем не было никаких. Но при этом у нас был рынок Украины, который в перспективе имел даже больший потенциал развития. Хотя, конечно, потребителей в Москве и в Питере больше, просто по количеству и по богатству. Но с точки зрения национальной преданности у украинцев это больше развито. То есть в Москве, что бы мы ни рассказывали, будут пить Италию, Францию в большинстве случаев.