Против всех!

Сергей добавил еще пламени – снаружи, так, чтобы загорелись снасти, мачты, надстройки – все, что могло гореть, все, что мог сжигать «колдовской» огонь.

А он действительно сжигал все. Там, куда Сергей направлял магическую энергию, возникало что-то вроде сгустка плазмы, и то, чего этот сгусток касался, загоралось, вспыхивало, будто политое бензином или керосином.

Нет ничего страшнее, чем пожар на парусном корабле в открытом море, но пожар в бухте ничем не слаще. Когда весь корабль полыхает пламенем, которое невозможно потушить, – что остается? Только покинуть судно.

И команда начала срочно спускать шлюпки, надеясь уйти от божественного возмездия.

А Сергей стоял и смотрел, как люди мечутся, вопят, ругаются за место в шлюпке, и в голове вертелось только одно: «Аз воздам!»

А еще думал о том, что ему предстоит. Примерное направление он знал, теперь осталось только вернуться туда, где спрятал свою летную одежду, переодеться и отправиться в полет. Но прежде – купить чего-нибудь поесть. Колдовство отнимает силы. Как оказалось, такое колдовство – тоже. Есть хочется, аж желудок свело.

Он стартанул прямо с палубы, ввинчиваясь в воздух со скоростью пули. Никто не заметил, как Сергей улетел, – всем было совершенно не до него.

По поводу сгоревшего корабля совесть его не мучила. А с какой стати должна мучить? Эти люди зарабатывали на несчастье других, занимались мерзким делом. Значит – получили по заслугам. «Каждому воздастся по делам его» – выскочило в голове, и уже приземляясь на галечном пляже за портом, Сергей грустно усмехнулся – а ему что воздастся? Его дела каковы? Он что заслужил? Поживем – увидим. Если поживем…

* * *

Ее вывели на арену. Цепей на ней не было, расстегивать нечего. И вообще – расстегивать нечего. Никакой одежды, даже набедренной повязки. Ее нарочно подготовили – подкрасили косметикой, побрили тело, натерли маслом, чтобы блестела, чтобы была красивая. Красивая настолько, что у людей на трибунах дух перехватило, и кто-то истошно завопил, дурачась и гримасничая:

– Сюда ее! Болваны, у вас чо, не стоит, что вы ее на арену выставили?! Нам дай!

Вокруг захохотали, зашумели, потом на трибуну выступил глашатай и поднял руку, призывая к тишине. Люди тут же умолкли, жадно ловя ушами все, что он скажет.

Похоже, что сказать он должен нечто интересное. Например – за какие такие безобразия выставили эту голую красотку, белеющую прекрасным телом на вонючей, пахнущей засохшей кровью и нечистотами площадке. В этом всем была некая интрига, и каждому хотелось ее распознать первым. Заранее на улицах города распустили слух о том, что нынешнее представление будет отличаться чем-то особенным, таким, чего никогда еще не было. Потому на трибунах было не просто многолюдно – чуть не на головах друг у друга сидели!

– Эта красотка, именуемая Зандой, злоумышляла против своего господина. Господин приговорил ее к немедленной казни, но такая преступница не заслуживает легкой смерти! Потому – сегодня она на арене, и будет сражаться за свою жизнь, как и полагается каждому преступнику, попавшему в это благословенное место, где каждый имеет свой шанс…

– Чего он несет? Какое там – сражаться? Эта шлюха?! – досадливо покачал головой Главный и махнул рукой, прекращая поток словоблудия. – Начинай!

Прозвучала первая труба. Двери открылись, из них появились двое мужчин – это не были рабы или преступники, это были двое охранников Главного Капитана, свободные люди. Парни вызвались исполнить приговор и как следует при этом развлечься. Обоих зрители прекрасно знали, встретили свистом и мычанием. Парни нагловатые, пользующиеся поддержкой властителя, и, честно сказать, – в городе их недолюбливали.

Когда прозвучали два сигнала трубы, на арену, как обычно, бросили мечи. Три меча, по одному на каждого – как и положено по закону. Парней заранее предупредили, что первый, главный, закон арены исполнен не будет, то есть – вошли двое или вошли трое, вышел один – это не для них. Просто казнь, и все, больше ничего.

Но Главный посмеивался про себя – когда разделаются с Зандой и зрители завопят о том, что закон арены надо исполнять, он разведет руками и скажет, что так тому и быть. И тогда эти два осла будут биться между собой – насмерть, как и положено.

Ему не было их жаль – а чего жалеть? Парни дурковатые и невоздержанные на язык. Болтают слишком много – ему уже донесли. Их давно нужно было удавить. С годами люди имеют особенность портиться, особенно тогда, когда им слишком много позволяешь! Слуг нужно держать на коротком поводке. И давать острастку.

Занда так и стояла, потерянно глядя вперед и хлопая огромными голубыми глазами. Она была так красива, что Главный поморщился – жаль отдавать такую девицу на растерзание этим уродам! Ну, ничего… Он их накажет за ее смерть! Скоро поганые улыбочки сотрутся с их лиц, когда узнают, что их ожидает!

Толпа смотрела, как парни подходят к девушке, держа в руках мечи. Все затихли. Большинство думали, что сейчас они начнут ее кромсать, как и обещал глашатай, но… Представление только начиналось.