Против Виктора Суворова

«Хорошо, — скажет читатель, — если все делали правильно, то почему произошла катастрофа?» Здесь сыграли свою роль два фактора. Во-первых, была неопределенность в действиях Германии. Характер советского развертывания, с приостановкой этого процесса в мае, говорит о зависимом от действий противника выдвижении войск, об отдаче инициативы развязывания войны немцам. Предполагалось, что немцы начнут оказывать дипломатическое давление, выдвигать какие-то требования. Пока будут идти переговоры, можно будет завершить развертывание, и в случае неудачи дипломатического решения проблемы заговорили бы пушки.

На мой взгляд, осуждать наших предков не за что. Это мы сегодня знаем результат, сегодня знаем, что немцы проявили оригинальность и начали войну без попыток добиться чего-либо дипломатическим путем и сразу навалившись всеми силами. Тогда возможность именно такого развития событий была неочевидна до самого последнего момента, когда вдоль всей границы загремела канонада.

Глава 3 Главные песни о старом

Сталин, властитель Европы, — умная голова, он не станет открыто выступать против Германии.

А. Гитлер. Выступление на совещании штаба OKW 9 января 1941 г.

Идея «превентивной» войны против СССР не нова. Попытки пересмотреть историю предпринимались со стороны немецких историков неоднократно еще с 50-х годов. Ничего нового и интересного нам разведчик-аналитик не сообщает. Это не более чем перепев немецкой пропаганды времен войны. Было бы странно, если бы агрессор не придумал себе какого-либо оправдания. И, разумеется, такое оправдание было придумано в Германии не в последнюю очередь для собственных солдат. Солдатам тоже нужно было вразумительно объяснить, что именно вермахт забыл на бескрайних российских просторах. И эти свежеиспеченные объяснения озвучивались пленными немцами летом 1941 г.: «Это был нахальный голубоглазый парень, фельдфебель со сбитого самолета. Он не показался мне ни глупым, ни ничтожным, но он был человеком, чьи суждения, мнения, представления, размышления раз и навсегда замкнуты в один навсегда установившийся круг, из которого наружу не вылезает ничего, ни одна мысль, ни одно чувство. В пределах этого круга он размышлял. То есть был даже изворотлив. Он не говорил, что Россия напала на Германию. Он говорил, что Германия сама напала. Но напала потому, что она точно знала — Россия через 10 дней нападет на нее». (Симонов К. Разные дни войны. Дневник писателя. 1941 г. Т. 1. М.: Худ. литература, 1982. С. 154.) Никакой Америки Владимир Богданович не открыл, попытки оправдать «Барбароссу» в глазах своих и чужих предпринимались с самого начала вторжения в СССР.

Именно эти незатейливые рассказы для немецких фельдфебелей льются на читателя со страниц книг В. Суворова. Опорной плитой суворовской теории превентивности является тезис о советской угрозе Румынии и румынской нефти соответственно. Владимир Богданович пишет: «12 ноября 1940 года в беседе с Молотовым Гитлер указывает на необходимость держать в Румынии много германских войск, явно намекая Молотову на советскую военную угрозу румынской нефти». Причины на самом деле совершенно с СССР не связанные: «Процитируем слова Гитлера в контексте: „Политически Германия в этих проблемах совершенно не заинтересована, однако она не может допустить того, чтобы, как это было в Салониках в прошлую войну, там обосновались англичане. Однако он, Гитлер, хочет подчеркнуть, что, как только кончится война, германские войска немедленно покинут Румынию“. (Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 2(1). М.: Международные отношения, 1995. С. 45.) Довольно странный намек на советскую военную угрозу.

Далее В. Суворов утверждает: „В июне 1940 года, когда германская армия воевала во Франции, Жуков по приказу Сталина без всяких консультаций с германскими союзниками оторвал кусок Румынии — Бессарабию“. Владимир Богданович, вероятно, не в курсе. 23 июня Молотов провел консультации с послом Германии в СССР Шулленбургом по бессарабскому вопросу. (Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 1. Док. 217. М.: Международные отношения, 1995.) Консультации были продолжены 25 июня. Процитирую запись беседы наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шулленбургом: „В начале беседы Шулленбург сообщил, что им получен ответ Риббентропа об отношении Германского правительства к постановке Советским правительством перед Румынией вопроса о Бессарабии. Ответ Риббентропа в основном сводится к следующему: