Против ветра

— С вами все в порядке? — Мартинес обращает внимание на то, что свидетель нервничает. — Может, нужно время, чтобы собраться с мыслями?

Подняв голову, Скотт Рэй глядит на него.

— У меня было два года на то, чтобы собраться с мыслями. Давайте продолжим.

— Ну что ж, продолжайте, — отвечает Мартинес.

Скотт взглянул на Ричарда. Черт побери, о чем это он?

— Что значит «чего ты заслуживаешь»? Мы же сюда за делом приехали, так пусть тебя не волнует, чего я, черт побери, заслуживаю!

Тут Ричард посмотрел на него каким-то странным взглядом, от которого у Скотта мурашки побежали по спине.

— А где тайник, Ричард?

— Он у меня. Прямо у меня между ног, старина! Ты столько уже натерпелся, пора и награду получить.

Внезапно в руке у Ричарда появился пистолет. Он достал его из бумажного пакета вместе с мотком веревок.

— Хватит дурака валять, Ричард! — сказал Скотт. — Я в рот не беру. Так что опусти свою чертову пушку и давай заниматься делом.

Он испугался: если человек не пугается, когда его берут на мушку, то у него либо с головой не все в порядке, либо он вообще утратил свои мыслительные способности. Впрочем, он не столько даже испугался, сколько рассвирепел. Выходит, этот ублюдок, заставляя его сделать ему минет, считает его частью сделки? Черта с два!

— Убери пистолет, — сказал Скотт. — Давай займемся делом, за которым приехали, а потом надо сваливать отсюда.

Ричард улыбнулся ему.

— А мы за этим и приехали.

Ягненок обвел волка вокруг пальца.

— Значит, никакой травки тут нет, так, что ли, подонок?

— Правильно, малыш! — осклабился Ричард. — Травка, которой ты отведаешь сегодня вечером, растет у меня между ног.

Вскинув пистолет, он подошел к Скотту и приставил дуло к его виску.

— На колени, дружок, пора приступать к делу, — приказал он.

Выбора не было, Скотт послушно опустился на колени.

— Руки за голову!

Он завел руки за голову, и Ричард крепко связал их одной из веревок.

Зажмурив глаза, Скотт твердил себе: «Этого не может быть, все это просто страшный сон».

— Открой глазки, дружок! Вот тот отросток, который ты мечтаешь поскорее взять в рот. Сейчас я доставлю тебе такое удовольствие, какого ты еще никогда не испытывал.

Скотт открыл глаза. У него перед глазами был член Ричарда. Может, вчера вечером в постели с женщиной он и подкачал, однако теперь стоял прямо, как шест.

— Поцелуй его, — сказал Ричард и сунул дуло пистолета Скотту в ухо. — Представь, что ничего более вкусного в жизни тебе пробовать не приходилось. — Он широко, противно улыбнулся. — Заставь себя самого в это поверить, старина. Ты же педик, такой же, как и я. Так что не упрямься, а давай начинай, против себя не попрешь.

Скотт губами коснулся головки члена Ричарда и принялся посасывать его.

Ричард застонал. Он стонал, как девушка, как та шлюха, с которой Скотт развлекался прошлой ночью, когда языком ласкал ей киску.

По этой части Скотту не было равных, как утверждали женщины. У него это так здорово получалось потому, что он любил этим заниматься. Но то было с женщинами, ему никогда еще не приходилось делать минет. Пока не приходилось.

— Еще! — попросил Ричард. — Возьми его в рот побольше. Тебе же нравится, черт побери, возьми его целиком!

Он продолжал стонать, извиваясь всем телом. Свободной рукой схватив Скотта сзади за волосы, он притянул его к себе. Сейчас он вел себя точно так же, как Скотт двумя днями раньше в туалете гей-клуба. Так же, как он вел себя с тем несчастным педиком, которого потом ограбил.

Ричард стал кончать, брызгая спермой прямо в рот Скотту. Поперхнувшись, Скотт попытался сплюнуть.

— Глотай! — Дуло пистолета больно вонзилось в ухо Скотту.

И тогда он заплакал. Он не знал, как у него это вышло, но он плакал, как ребенок.

— Почему вы плачете, госпожа? — спросил Ричард с издевкой.

Подняв голову, Скотт посмотрел на него в упор. Что за дурацкий вопрос, черт побери…

— Почему вы плачете? — повторил Ричард. — Тебе же понравилось. Понравилось же, черт побери, разве нет? Признайся, что понравилось!

— Пошел к черту!

— А не пошел бы ты сам!

Присев на корточки, Ричард приблизил свое лицо вплотную к Скотту.

— Тебе очень понравилось. — Его член все стоял, струйки спермы паутинками брызгали в стороны. — Ты плачешь потому, что тебе понравилось. Ты гомик, Скотт. Такой же гомик, как и я. Просто ни за что не хочешь себе в этом признаться. Но теперь, теперь ты должен это сделать.

Ричард засмеялся.

— Такой самец, подумать только! Ты такой же голубой, как и любой педик на 42-й улице в Нью-Йорке. Законченный педик и лишь с виду похож на мужика. Самый настоящий педик, только выдаешь себя за другого. — Нетвердо держась на ногах, он стоял перед Скоттом, тряся перед лицом своим фаллосом, который скрючивался все больше и больше.

— Теперь ты вышел из сортира и больше туда войти уже не сможешь.

Ричард принялся расхаживать, спотыкаясь, взад-вперед, то и дело заливаясь смехом. Он размахивал пистолетом, как пьяный в стельку матрос. Добившись нужного от Скотта, он снова стал самим собой.