Против ветра, мимо облаков

— Именно. — Реутов одним глотком прикончил пиво и поднялся. — От тела осталось довольно много и мы, возможно, обнаружим там улики. И уж точно узнаем, что ее убило. Поехали, Вить, я за рулем. Ты позвони Олешко, пусть подтягивается, если считает нужным, а я позвоню Бережному. Только здесь надо мусор весь собрать, а форточку открытой оставим, не то вернемся, будет вонять как в пивной.

Виктор кивнул и достал из шкафа пакеты для мусора.

* * *

У Павла была привычка все свои дела распутывать до самого донышка. Ему мало было узнать информацию, сама по себе информация часто бесполезна, если не связать ее с личностными факторами участников расследования. Потому что одни и те же поступки и обстоятельства для разных людей имеют совершенно разное значение. И лишь когда привязываешь некую информацию к конкретному человеку, картинка начинает обретать смысл и очертания.

— Надо же, как тебя распиарили, парень. А ведь по сути-то — ну, торговец наркотой и куратор сети борделей, и есть над тобой люди поавторитетнее, но поди ж ты, главное пугало Александровска — Коля-Паук во всей красе. — Павел хмыкнул. — Самое смешное, что кто-то убил и судью, и журналиста, и твою бывшую, но ты этого не делал, и знать не знаешь, кто бы это мог быть, как не знаешь, что из тебя несколько лет намеренно сооружали этакого Бугимена. А ты все удивлялся, откуда берутся слухи.

Павел послал на печать документы и поднялся. Ему хотелось домой, от отпуска остался огрызок, и он хотел провести это время с семьей. Но и бросить сейчас дело он не мог, потому что данные, которые он добыл, ни за что не достать Бережному и его ребятам.

Генерал понравился Павлу — он и правда был тем, кем казался: человеком на своем месте, яростным поборником законности, и Павел думал о том, что Бережного с его бескомпромиссным подходом и неприятием защиты чести мундира любой ценой вполне могут отправить в отставку. И вряд ли его команда останется после этого в полиции, их просто выживут, заставят уйти, а это будет очень плохо для города. И потому он хотел помочь Бережному, и будет впредь присматривать за ним, чтобы подстраховать в случае надобности.

Бережному об этом, конечно, знать необязательно.

Павел собрал бумаги в рюкзак и вышел, вслед ему подмигнули мониторы, перешедшие в автономный режим. Сбор информации не должен прерываться, и система справляется с этим сама.

Зазвонил телефон, и Павел узнал номер Виктора Васильева. С этим парнем у него сложились вполне приятельские отношения, и его подход к делу Павлу очень нравился.

— Паш, мы едем на место самоубийства. — Павел слышал, что Виктор в машине. — Татьяна Мисина, сотрудница Назарова, которая…

— Сейчас буду.

Павел вырулил со стоянки и направился в сторону мостов. Мисина, которая что-то вынюхивала во дворе у Виктории и которую Ровена опознала по фотографии с камеры наблюдения в больничном лифте, несмотря на мешковатый халат санитарки, — но все, что Павел знал о ней, говорило о том, что Мисину кто-то использовал как фланговую пешку, а потом ею пожертвовал. Кто-то обрубает концы, потому что слишком наследил, заигравшись в информационную атаку. Такая атака потребовала большего количества участников, и результатом ее должно было стать преследование Виктории Станишевской, потому что убийство Зайковского на нее повесить не сумели.

— Никакое это не самоубийство. — Невысокий пожилой патологоанатом отчего-то сердится. — Странгуляционная борозда говорит о том, что жертву сначала задушили, набросив шнур сзади, а после подвесили на этом же шнуре, но первоначальная борозда ярче, потому была прижизненным повреждением. Жертва убита максимум полчаса назад, токсикологию я сделаю, конечно, только под ногтями жертвы чисто, пятки тоже не ссажены, а это значит, она не сопротивлялась, а ее конечности не двигались, когда ее душили. Ладно, пакуйте труп, не о чем говорить.

Павел наблюдал, как работают эксперты, как компьютерщики упаковывают компьютер Мисиной, ищут телефон — ему все это уже неинтересно, потому что ответ он уже знает, просто нужно еще немного времени. Но самое главное, что он знает, в каком направлении копать.

— К Бережному с нами поедешь? — Реутов исподлобья глянул на Павла. — Или есть другие дела?

— Поеду, какие сейчас другие дела… — Павел ухмыльнулся, настороженность Реутова его забавляла. — Тут более-менее все ясно, пусть работают эксперты.

— В том-то и дело, что неясно. — Реутов заметно сердился. — Или нарыл чего?

— Нарыл. — Павел повел плечом, на котором висел рюкзак. — Поехали, здесь мы ничего нового не узнаем, а я вас удивлю.

Реутов нахмурился. Вот подозрителен ему этот тип, и все. С чего Виктор с ним почти что закорешился, ему непонятно, потому что от Павла за километр пахнет уголовщиной — не банальным гоп-стопом, а нарушением базовых, так сказать, прав человека.

— Ты меня, Денис Петрович, который день со стороны в сторону поворачиваешь, и все у тебя одна изнанка получается, а человек — вот даже и я, допустим, — человек разный бывает, и разные обстоятельства проявляют различные грани его личности, ты этого не можешь не знать.