Против шерсти

Немного погодя одна из девушек запела. Эта песня была популярна за несколько месяцев до начала Мутации. Несколько девушек стали танцевать посреди столовой, и я к ним присоединилась. Вскоре мы сдвинули столы и стулья к стенам, и столовая превратилась в настоящий танцпол. Девушки заводили одну песню за другой, иногда звучали самые дурацкие композиции, но нам было все равно. Нам безумно хотелось праздника. Мы во все горло вопили припевы, придумывали странные движения и с криками подталкивали друг друга локтями. Я так смеялась, что у меня заболел живот.

Потом одна из девушек спела старую песню на английском. В ней говорилось о странных деревьях и плодах. Было в этой мелодии что-то грустное, отчего хотелось положить голову на чье-то теплое, мягкое плечо. Я перестала танцевать. Я не могла не вспомнить о папе, Сати и, конечно, о Томе. О Томе, которые встречал Рождество в тюремной камере. Думает ли он обо мне? Сколько девушек и парней сейчас сидят за решеткой, потому что кто-то решил, что они не такие, как все?

Голос Рыжей вернул меня в реальность:

– Эй, сестра, что за печаль на лице? У нас же праздник!

Я улыбнулась ей:

– Да, действительно, ты права.

И тут, не задумываясь, я обняла Рыжую. Положила голову ей на плечо. У нее был идеальный рост для этого. Она, смеясь, обняла меня в ответ. Я чмокнула ее в щеку.

– Ну что ты!

Когда грустная мелодия закончилась, все похлопали девушке, которая ее исполнила, и Рыжая запела песню из какого-то старого мюзикла. Мы обе закружились в танце, двигаясь почти синхронно, словно мы сестры-близнецы. Наши па были далеки от идеала, но мы вложили в них всю душу. Поначалу другие девушки просто смотрели на нас, а потом тоже составили нам компанию на танцполе.

Мы веселились до полуночи. А потом охранники приказали нам вернуться в спальню. Мы хотели еще немного побыть в столовой, но они достали дубинки. Праздник закончился. Но воспоминания о нем еще долго грели нам сердце, подобно солнечным лучам, которые в пасмурный день пробиваются сквозь тучи и ласково гладят прохожих по щекам.

* * *

Через неделю после Рождества случилось кое-что странное.

На протяжении нескольких дней у меня было какое-то неприятное ощущение, словно за мной следят.

Ничего особенного не происходило. Просто чуть покалывало затылок.

Я постоянно оборачивалась – в спальне, в столовой, в душе, – но все было по-прежнему, ничего необычного я не замечала. Я видела только толпу Кошек в белых туниках и слышала, как повар выкрикивает бесконечный ряд номеров. Девушки вокруг были покрыты шерстью всех возможных оттенков и испускали самые разные запахи. Нас теперь было больше полутора сотен.

И охранники, и Кэти вели себя как обычно.

Конечно, на нас иногда пялились зеваки из-за решетки, но я была уверена, что тот, кто шпионит за мной, находится в лагере. Мне казалось, что кто-то издали наблюдает за мной, прилагая все усилия, чтобы остаться незамеченным.

Я не стала рассказывать об этом Рыжей. Я не знала ничего наверняка, так что повода для беспокойства не было. Дни сменяли друг друга, это странное чувство меня не отпускало, но я списывала его на счет ужасной усталости.

Как-то вечером я рассказывала Кошкам в спальне историю Арахны.

– Арахна была обычной девушкой, но она обладала особым талантом к ткачеству. Ее работы были так прекрасны, что слава о ней облетела весь мир и дошла даже до богини Афины. Та, приняв облик старушки, пришла в дом к Арахне. Полотна, вытканные девушкой, действительно были редкой красоты, поэтому Афина позавидовала Арахне… и решила вызвать ее на состязание.

– Батл на иглах! – подсказала одна из девушек.

– Да, точно! И вот, хоть тогда еще и не было соцсетей, все говорили только об их поединке. В назначенный день весь город пришел посмотреть на состязание. Как думаете, кто победил?

– Конечно же богиня, – прошептал кто-то. – Боги всегда выигрывают.

– Тсс, – сказала другая девушка, – пусть она расскажет!

Я продолжила:

– В тот день Афина соткала потрясающее полотно из золотых нитей. Арахна же превзошла саму себя. На ее полотне были изображены Зевс и разные животные, образ которых принимал верховный бог, чтобы соблазнять смертных девушек. Это полотно было настолько красиво, что никто и не заметил работу Афины. Она, разозлившись оттого, что проиграла, и оттого, что Арахна поведала всем о неверности Зевса, разорвала полотно девушки на мелкие кусочки. Униженная Арахна заперлась в своей комнате и решила повеситься. Афину замучала совесть, и она в последний момент спасла девушку, превратив ее в паука. Теперь Арахна была обречена вечно ткать свою паутину.

Девушки слушали конец истории, затаив дыхание.

Миф об Арахне был одним из самых страшных, но мне он очень нравился. С тех пор как я прочла эту историю, я перестала бояться пауков. Мне, напротив, стало казаться смешным, что кого-то могут испугать эти создания, которые терпеливо плетут паутину в темных уголках наших домов. А ведь пауки нередко становятся жертвами яростных людей, которые разрушают их творения. Мы проявляем к паукам такую же жестокость, как боги – к Арахне.