Против шерсти

Одна из собак перестала рычать и с удивленным видом наклонила голову.

Через несколько секунд она облизала свою израненную морду и уселась на землю. Вторая собака втянула носом запах моего тела и почесала левое ухо.

Я очень медленно опустилась на колени и протянула овчаркам руки. Они подбежали ко мне, чтобы я их погладила.

Я уткнулась носом в их шерсть.

– Вот так, все хорошо, все хорошо.

Собаки, успокоившись, завиляли хвостами.

И в этот момент на плато раздался чей-то голос:

– Так-так. Вот мы тебя и нашли, грязное животное.

Я подняла голову.

Полицейские и охотники держали меня под прицелом.

Один из них пинками отогнал от меня собак.

Том с окровавленной ногой мотал головой, пока ему надевали наручники. Охотники стали издеваться над ним:

– Теперь понятно, почему твой отец сбежал: с таким-то сыном!

– Тем лучше, – ответил им Том с вымученной улыбкой.

Один из мужчин так сильно ударил Тома кулаком, что тот повалился на землю.

Я крикнула:

– Том!

Но больше я ничего не могла сделать: стоя под прицелом, я понимала, что полицейские только и ждут повода, чтобы выстрелить.

Том с разбитым носом лежал на земле.

Я вспомнила, как Фатия сказала мне: «Том тебя предаст». Она ошиблась. Том не предал меня. Меня поймали только потому, что я хотела его спасти. Ведь однажды он спас меня от самой себя.

* * *

Я в сопровождении полицейских спустилась по склону, а Тома несли двое мужчин. Нос и нога у него были в крови. Нас затолкнули в две разные машины. Один из полицейских пророчил Тому несколько лет тюрьмы. А меня пообещали выдрессировать.

То, что я сейчас скажу, покажется вам невероятным.

И я знаю, что в это трудно поверить.

Вы ведь тоже видели кадры, сделанные в этих лагерях, в «центрах “Аврора”», как их называют. Их обычно устраивали в заброшенных промзонах. Там живут послушные, сытые девушки, которым предлагаются занятия по этике, по развитию гражданской позиции и еще масса различных мероприятий, покуда не изобретут лекарство от «болезни». Это все сфабрикованные репортажи.

Савини поступил очень хитро. По всей стране в лагеря переоборудовали десятки старых заводов. Кошек заперли подальше от людских взглядов за решетками и заборами там, где раньше трудились рабочие. Так, говорил Савини, мы воздаем должное памяти предков. Савини считал, что Темные – необразованные дикарки. Поэтому необходимо было показать им, что в нашей стране существуют ценности, которые нужно чтить. И лучший способ научить этому Кошек – погрузить их в славное, но не слишком далекое прошлое.

На самом же деле в стране было недостаточно тюрем, чтобы поместить туда всех нас, да и так можно было заставить людей забыть о безработице и закрывающихся заводах.

Савини, как и все великие диктаторы, был невероятно предприимчив.

* * *

Я села на кровать с номером 113 и посмотрела вокруг.

Голые серые стены, разбитые окна, сотня кроватей, шершавые одеяла и тошнотворный, всепроникающий запах целлюлозы. По помещению расхаживали девушки. У них у всех был усталый вид. Вдалеке был слышен глухой гул мотора, и я задумалась, что это может быть.

Лагерь занимал львиную долю бывшего завода. На входе у меня забрали все имущество: телефон и одежду. Мне снова пришлось пройти осмотр, а потом мне выдали белую тунику. На груди и на спине был напечатан мой номер: 113. Нигде не упоминались ни мое имя, ни фамилия. Я не была для них Луизой, я была номером. Просто 113.

Я спросила у охранницы, стоявшей у входа, могу ли я позвонить отцу. Она ухмыльнулась и ответила: «Посмотрим на твое поведение, крошка». Меня отвели в общую спальню, которую обустроили в ангаре. Вдоль решеток стояли охранники с оружием в руках.

Я подумала о Томе. Он сейчас, должно быть, сидит в камере.

Я чувствовала себя одинокой, потерянной. Я бы все отдала, чтобы оказаться рядом с ним.

Раздалась сирена, и все Кошки вышли во двор.

Одна из отстающих сказала мне, проходя мимо моей кровати:

– Поторопись, 113, а то останешься голодной.

Я пошла за ней к выходу.

По пути мы встретили полсотни изможденных Кошек, выходивших из другого здания.

– Что происходит? – спросила я у одной из девушек.

– Ты новенькая, что ли?

– Да. Меня только что привезли.

– Ты все узнаешь. Добро пожаловать в рай Савини, 113.

Мы двумя длинными колоннами вошли в здание напротив. Это было огромное серое помещение, заставленное швейными машинками и заваленное тканью. Я не сразу поняла, зачем здесь все это. Кошки одна за другой садились за свои машинки. Со своего места я видела только их спины в белых туниках с напечатанными номерами. Бесконечные ряды чисел.

В глубине зала на небольшом возвышении стояла женщина в белом, окруженная военными. Я ее узнала. Это была Кэти, та, что устроила нам экскурсию по «Авроре».