Против правил (ЛП)

Когда Рул начал притормаживать возле крыльца, Кэтрин выскочила прямо на ходу, не дожидаясь, пока колеса замрут окончательно. Стремглав пронеслась через кухню и, уже взбегая по лестнице, услышала позади себя глухое эхо мужских шагов в тяжелых ковбойских сапогах. Несмотря на отсутствие света, она прекрасно ориентировалась в доме и потому быстро продвигалась вперед в полной темноте, стремясь поскорее запереться в безопасности своей спальни. К несчастью, это был и дом Рула. Не успела Кэт преодолеть и половину ступеней, как Рул настиг ее и, крепко обхватив сильной рукой за талию, словно ребенка поднял вверх.

– Отпусти меня! – зашипела Кэтрин, брыкаясь и изо всех сил стараясь вырваться, мало обращая внимания на шаткость их положения. Когда она хорошенько пнула Рула в голень, он что-то пробурчал неразборчивое. А потом, слегка сместив ее в сторону, второй рукой подхватил под колени и прижал к своей груди. Едва различая впотьмах смутные очертания его лица, Кэт снова потребовала:

– Рул! Пусти меня!

Тот упорно молчал. Стоило еще раз попытаться возмутиться его самоуправством, он просто-напросто смял ее губы, запечатав рот горячим, жестким поцелуем, от которого ее вскипевшая кровь грохоча понеслась по венам.

Темнота и действия Рула жутко смущали. Кэтрин чувствовала себя сбитой с толку, когда Рул позволил ей соскользнуть вниз по своему телу, но по-прежнему не отпустил губы, казалось бы, сплавившиеся с его беспощадным, алчущим ртом в единое целое. Она задрожала, ощутив неуклонно увеличивающееся доказательство возбуждения Рула. Сжав ладонью ее ягодицы, он притиснул Кэт к себе, позволяя окунуться в его жар и силу желания, несмотря на разделяющие их слои одежды.

Кэтрин потребовалась немалая сила воли, чтобы наконец прервать поцелуй и ожесточенно прошептать:

– Перестань! Ты же обещал! Моника…

– К черту Монику, – низким рокочущим голосом вспылил Рул. Потом обхватил ее подбородок и слегка приподнял: – К черту Рики и к черту всех остальных. Я тебе не выхолощенный мерин, перед которым можно безнаказанно гарцевать, и будь я проклят, если стану смотреть, как ты увиваешься возле кого-то другого.

– Между мной и Гленном ничего нет! – теперь Кэтрин уже чуть ли не кричала.

– И я, черт побери, собираюсь сделать все, чтобы никогда и не было, – рявкнул Рул и, неожиданно протянув руку, включил свет. Только тут Кэтрин с удивлением обнаружила, что находится в своей собственной спальне. В темноте она слегка запуталась, полагая, что они все еще где-то в холле. Резко отстранившись от Рула, она с тревогой задумалась, что бы такое сказать, чтобы охладить столь настораживающий пыл. В эту минуту Рул действительно выглядел опасным: глаза прищурены, ноздри слегка раздуваются – ну, точь-в-точь один из чистокровных жеребцов. Когда с более чем прозрачным намерением Рул начал расстегивать рубашку, Кэт наконец-то обрела дар речи.

– Ну, хорошо, – пошла она на попятный. – Я не буду видеться с Гленном, если это именно то, чего ты хочешь…

– Поздновато спохватилась, – оборвал Рул мягким, едва слышным голосом, указывающим на то, что шутки кончились.

Кэтрин еще не доводилось видеть, чтобы мужчина раздевался с такой скоростью. Освободившись от всех вещей несколькими четкими, скупыми движениями, Рул отбросил их в сторону. Удивительно, но полностью обнаженный он выглядел еще более грозным, чем когда был одет. А один взгляд на его сильное, перевитое мускулами тело душил в зачатке все возможные возражения. В попытке остановить Рула Кэт вытянула перед собой тонкую руку, которую тот перехватил и, перевернув ладонью вверх, прижал ко рту. Жаркое дыхание опалило нежную впадинку на ладони, а юркий язык начал вырисовывать на ставшей невероятно чувствительной коже древнее любовное послание. Затем он приложил ее руку к своей поросшей мягкими курчавыми волосками груди. От этого опьяняющего прикосновения Кэтрин сладко застонала, даже не сразу поняв, что услышанный звук издала она сама. Из-за всевозрастающего жара и томления кружилась голова, заставляя ее позабыть, что совсем недавно она яростно сопротивлялась тому, чтобы это произошло снова. Рул был красив настолько же, насколько и опасен. Но ей ужасно хотелось еще хоть раз погладить своего кугуара и почувствовать, как под кончиками пальцев перекатываются гладкие мышцы. Придвинувшись вплотную, она положила вторую руку ему на торс и начала ласкать его, мягко впиваясь подушечками пальцев в упругую теплую плоть. Грудь Рула бурно вздымалась и опадала, дыхание стало учащенным и хриплым, а сердце под ее ладонью так колотилось, будто стремилось вырваться из плена грудной клетки.

– Да, – простонал он. – Да. Дотронься до меня.