Протест настоящего мужчины

Яркость красок, резкие сочетания веселого, комического и горестного, даже страшного, грубости и тонкой душевности, фантазии и чувства суровой жизненной правды — черты, присущие ирландской литературе, которая также имеет свою долгую насыщенную историю. Возникла она, как и литература любого народа, на плодоносной почве фольклора — устного творчества кельтских племен, издревле обитавших на острове. Уже в первые века нашей эры сказители слагали на гэльском языке саги о подвигах богатыря Кухулина и других легендарных героев. В VIII–IX веках появились записи этих прозаических саг, а затем и баллад. Несмотря на преследования национальной культуры и самого гэльского языка английскими колонизаторами, и язык, и создания народного творчества продолжали жить в народной среде. В наше время ирландские саги известны всему миру, изданы они и на русском языке. С середины XIX века, благодаря усилиям ирландской творческой интеллигенции — литераторов, театральных деятелей, музыкантов, — в стране началось так называемое «Ирландское Возрождение». Очень многое было сделано для того, чтобы действительно возродить и развивать дальше национальную культуру, искусство, литературу. Сюжеты и образы ирландского эпоса обрели новую жизнь в произведениях писателей и поэтов. И все же исторические условия сложились так, что ирландский (гэльский) язык — ныне один из двух официальных языков ирландского государства — не сохранил роли живого литературного языка. Почти вся ирландская художественная литература — литература англоязычная, но это обстоятельство не лишает ее замечательного своеобразия. Более того, творчество некоторых прославленных английских авторов — ирландцев по происхождению — отмечено чертами этого национального своеобразия. Таков создатель знаменитых «Путешествий Гулливера» Джонатан Свифт, таков и Бернард Шоу — один из остроумнейших сатириков нашего времени. Среди крупнейших ирландских писателей надо назвать Джеймса Джойса, новатора, оказавшего большое влияние на развитие современной прозы, Шона О’Кейси — писателя-коммуниста, автора талантливых пьес и многотомной автобиографии, в которой воссозданы драматические эпизоды ирландской истории. Произведения О’Кейси известны русским читателям, как и роман Шона О’Фаолейна, старейшего ирландского романиста, «Гнездо простых людей», посвященное жизни крестьянства. О’Фаолейн был литературным учителем Ф. О’Коннора, а кроме того, его боевым сотоварищем — они вместе сражались в отрядах республиканцев в годы национально-освободительной, а потом и гражданской войны. Переводились у нас также повести и рассказы Уолтера Мэккина — о рыбаках из прибрежных поселков, о детях и молодежи Ирландии.

В сборнике, предлагаемом вашему вниманию, и Ф. О’Коннор, и Б. Фрил представлены только как авторы рассказов о детях и для детей. Это лишь одна, хотя и приметная, грань их творчества. Книги О’Коннора пользуются большой известностью далеко за пределами его родины, особенно в США и Англии, он был автором многих романов и сборников новелл, критиком и историком литературы. Пьесы Брайана Фрила с большим успехом идут на сценах театров многих стран. Оба они достойно представляют литературу своей страны — далекой Ирландии, которая становится ближе и понятнее в этих правдивых, талантливых рассказах.

И. Левидова

ФРЭНК О , КОННОР

Протест настоящего мужчины

Помню, было такое время — мы с мамой стали друг другу словно чужие. Мы тогда жили в Боарне, небольшом поселке милях в двадцати от города — папа, мама, Марта и я. Я научился мириться с этим, убеждал себя, что в один прекрасный день мама все поймет. В один прекрасный день она проснется и увидит, что отец и Марта нисколечко ее не любят, они давно объединились против нее, и только я, гадкий утенок, неуклюжий и глупый Дэнис, по-настоящему к ней привязан.

Мама прозреет, фантазировал я, при необычных обстоятельствах. Мы все заблудимся в полной опасностей пустыне, мама сломает ногу и велит нам бросить ее на произвол судьбы. Отец и Марта только сделают вид, будто им ее жалко, а сами, разумеется, согласятся. Я даже представлял, как отец с сожалением оглянется, поднимет брови и горестно пожмет плечами — тяжело, мол, тебя оставлять, да нет другого выхода. И тут я, словно ничего особенного не происходит, сложу руки на коленях и как бы безразлично скажу: «Разве я смогу жить без тебя? Отцу и Марте что: им хорошо друг с другом. А у меня есть только ты, больше никого». И все, ни одного лишнего слова. Главное — не устраивать никаких мелодрам, не надрывать голоса. Разные напыщенные речи всегда были мне чужды. Я только поведу плечом, только выдерну из земли травинку (не обязательно, чтобы все случилось в пустыне), и мама сразу поймет, что, хоть с виду я скуп на чувства — простецкий ершистый паренек, — сердце у меня золотое.