Протест «Альянса»

Прежде всего они должны были обращаться к массам во имя экономического освобождения, а не во имя политической революции; во имя их материальных интересов сначала, чтобы потом прийти к их моральным интересам, так как вторые, как интересы коллективные, являются всегда лишь выражением и логическим следствием первых. Они не могли ждать, чтобы массы пришли к ним, они должны были, стало быть, идти к ним туда, где они находятся в их повседневной действительности, а эта действительность повседневный труд, специализированный и разделенный по цехам. Они должны были, стало быть, обращаться к различным цехам, уже более или менее организованным, благодаря необходимостям коллективного труда, в каждой отдельной отрасли производства, чтобы привлечь их к общей деятельности великого Товарищества Рабочих всех стран, его экономической цели; чтобы присоединить их, одним словом, к общей организации Интернационала, оставив неприкосновенными их частные организации, не посягая на автономию их. Это значит, что первое, что они должны были сделать, и что они действительно сделали, это организовать вокруг каждой центральной секции столько профессиональных секций, сколько было различных отраслей производства.

Таким образом, центральные секции, которые в каждой стране представляют душу Интернационала, облеклись в телесную оболочку, стали действительными и могучими организациями. Многие придерживаются того мнения, что, выполнив эту миссию, центральные секции должны были распасться, оставив существовать одни только профессиональные секции. По нашему это большая ошибка. Ибо, если бы центральные секции одни, не окруженные…[21]

Великая задача, взятая на себя Международным Товариществом Рабочих, задача окончательного и полного освобождения рабочих и народного труда от ига всех эксплуататоров этого труда, – хозяев, владельцев сырья и орудий производства, словом, всех представителей капитала, – не только экономическая или чисто материальная, она является в то же время и в такой же степени задачей социальной, философской и моральной; она также, если хотите, в высшей степени политическая задача, но только в смысле уничтожения всякой политики посредством разрушения государств.

Мы не думаем, чтобы понадобилось доказывать, что при современной политической, юридической, религиозной и социальной организации наиболее цивилизованных стран экономическое освобождение рабочих невозможно и что, следовательно, для достижения и полного осуществления его необходимо разрушить все современные институты: Государство, Церковь, Юридический Форум, Банк, Университет, Администрацию, Армию и Полицию, которые на самом деле не что иное как крепости, воздвигнутые привилегированными против пролетариата. И недостаточно разрушить их в одной стране, их надо разрушить во всех странах, потому что со времени образования современных государств в семнадцатом и восемнадцатом веке между всеми этими учреждениями существует постоянно возрастающая международная солидарность и очень сильный международный союз.

Стало быть, задача, взятая на себя Международным Товариществом Рабочих, есть полная ликвидация ныне существующего политического, религиозного, юридического и социального мира и замена его новым экономическим, философским и социальным миром. Но такое гигантское предприятие не могло бы никогда осуществиться, если бы в распоряжении Интернационала не было двух одинаково могучих, одинаково гигантских, друг друга дополняющих рычагов; один, это постоянно возрастающая сила потребностей, страданий и экономических требований масс; другой – новая социальная философия, философия в высшей степени реалистическая и народная, покоящаяся теоретически только на действительной науке, т. е. в одно и то же время экспериментальной и рациональной, и не признающей других основ, кроме принципов человеческих – выражение вечных, неизменных инстинктов масс, – принципов равенства, свободы и всемирной солидарности.

Побуждаемый своими потребностями, во имя этих принципов народ должен победить. Ему не чужды эти принципы, они даже не новы для него, в том смысле, что он, как мы только что сказали, во все времена носил их инстинктивно в своей груди. Он всегда стремился к освобождению от всех видов гнета, лежащего на нем; и так как он, работник, кормилец общества, творец цивилизации и всех богатств – последний раб, раб из рабов; так как он не может освободиться, не освободив вместе с собой весь мир, он всегда стремился к освобождению всего мира, т. е. к всемирной свободе. Он всегда страстно любил равенство, которое является высшим условием его свободы; и, несчастный, вечно побеждаемый в личном существовании каждого из своих детей, он всегда искал себе спасение в солидарности, Так как до сих пор взаимное счастье было неизвестно, или, во всяком случае мало известно, и жить счастливо означало быть эгоистом, жить чужим трудом, эксплуатируя и порабощая других, то только несчастные и, следовательно, больше, чем кто либо другой, народные массы знали и практиковали братство.