Протекторат

— Наука не стоит на месте, коммодор. Она, к сожалению, развивается. И, развиваясь, выдаёт вот такие сюрпризы… — Виктория в отчаянии закрыла лицо ладонями. — Господи, какая же я тупоголовая! Ведь я ещё и думала о психокоде… но думала не по адресу. Я должна была сразу сообразить, что Мишель — идеальный вариант для преступников. Он — вне подозрений, он — дипломат. От таких людей даже подсознательно не ждут, что они схватят оружие и начнут стрелять. Будь на его месте кто-то другой, адмирал, может, успел бы среагировать, а так… — Тут она осеклась и, убрав от лица руки, затравленно посмотрела на Конте.

Он ответил ей острым, пристальным взглядом и с нажимом произнёс:

— Вы много знаете, синьорина. Слишком много для простой туристки. Кто вы такая?

Виктория вздохнула:

— Меня послали с той же целью, что и вас. Это всё, что я могу вам сказать. — Он снова всхлипнула, горько, тоскливо. — Впрочем, и говорить-то больше нечего. Мы оба провалили наше задание. С громким треском…

Глава 14 Виктория Ковалевская, дитя звёзд

Из окна гостиной я увидела, как на посадочную площадку перед домом медленно опустился жёлтого цвета флайер с чёрно-белой «шашечкой» на брюхе. Почти одновременно с этим запищал мой комлог, извещая о прибытии такси. Я послала в диспетчерскую подтверждение, отошла от окна и надела тёплую куртку.

— Может, мне поехать с тобой? — спросила Ева. — Куда-нибудь сходим вместе, я покажу тебе здешние достопримечательности.

— Нет, не надо, — покачала я головой. — Я не собираюсь ничего смотреть, а просто хочу немного развеяться.

— Ладно. Только не переключайся на ручное управление. У тебя нет местных прав, к тому же в твоём состоянии…

— Всё в порядке, — перебила я. — Это такси с шофёром, так что не беспокойся.

Поцеловав Еву на прощанье, я вышла из дома и быстрым шагом направилась к флайеру. При моём приближении его дверца открылась, я влезла в кабину и вежливо поздоровалась с водителем.

— Здравствуйте, барышня, — ответил он. — Куда летим?

Я назвала ему адрес. Водитель без проволочек поднял машину в воздух и взял курс в сторону Нью-Монреаля. Когда флайер набрал нужную высоту, он поинтересовался:

— У вас юридические проблемы?

— Нет. А почему вы так решили?

— Здание, которое вы назвали, битком набито адвокатскими конторами. Вот я и подумал, что вы собираетесь получить консультацию.

— А-а, нет. Мне нужно в торговое представительство Семьи Дольче.

Таксист бросил на меня удивлённый взгляд:

— Барышня из Корпуса имеет дело с Семьёй? Странно!

— Я не из Корпуса. Просто приехала в гости к подруге. Я вообще не сицилианка.

После недолгих раздумий он кивнул:

— Да, теперь я слышу, что у вас не такой акцент. Вы давно на Дамогране?

— Уже пятый день.

— Но вы не в первый раз на нашей планете, — уверенно произнёс водитель.

— Не угадали. Я здесь впервые.

— Однако вы здорово говорите по-нашему.

— Научилась в пути. Делать всё равно было нечего, а иностранные языки мой конёк. Они мне легко даются.

— Maybe you also speak English?

— Yes of course.

— Excellent! It is my mother’s tongue. I’m an English-speaking Damogranian.[5]

Дальше мы говорили по-английски. Таксист болтал со мной всю дорогу, пребывая в полной уверенности, что я наняла флайер с водителем-человеком именно для того, чтобы он развлекал меня беседой. На самом деле это было не так, но я не стала развеивать его заблуждение — наш пустопорожний разговор немного отвлекал меня от мрачных мыслей о том, что случилось четыре дня назад.

Гибель Мишеля потрясла меня до глубины души, и от этого удара я до сих не могла оправиться. Нельзя сказать, что я была влюблена в него, нет, у нас не было любви, а был просто секс — во всяком случае, с моей стороны. Тем не менее он очень нравился мне, иначе бы я ни за что не легла с ним в постель. Близкие отношения между нами прекратились ещё за неделю до прибытия на Дамогран — у меня кончился период загула и я снова превратилась в пай-девочку, — однако мы остались добрыми друзьями и с удовольствием проводили время вместе. Мишель не был чужим мне человеком, он был моим другом, мужчиной, с которым я спала, и его смерть стала для меня тяжёлой утратой.

Вдобавок, я чувствовала себя в ответе за случившееся: ведь если бы я с бо́льшим вниманием отнеслась к его приступам необъяснимой тревоги, если бы я настойчивее пыталась разобраться в его воспоминаниях, то мне, возможно, удалось бы предотвратить трагедию. Я была уже на пороге разгадки, об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что при виде жуткой сцены в кабинете адмирала я моментально всё поняла. Но, увы, прозрение наступило слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить…

Дорога от военного городка до делового центра Нью-Монреаля заняла около получаса. Таксист посадил флайер на крышу высотного здания, я расплатилась с ним, неискренне поблагодарила его за приятную беседу и спустилась в лифте на двенадцатый этаж, где находился офис торгового представительства Семьи Дольче. Целью моего визита сюда был Карло Ломбардо — генетический двойник человека, пытавшегося подложить на эсминец бомбу.