Протей

- Что ж это у вас, вроде тренажа для звездолетчиков? - осведомился вдруг Емельян, не отрывая глаз от бассейна.

- Думайте как вам угодно. Но перед вами - истина, явь. Именно в эту минуту Святослав Шервинский осуществляет свою заветную мечту: он странствует среди звезд. Как истинно и то, что вы - единственный земной свидетель картины его странствий.

- Пусть так. Принимаю вашу оптическую игру. Но где же сам странник? Шервинский - где?

- Вот он! - И я _п_о_д_с_в_е_т_и_л_ серебристо-фиолетовым космомедузу.

- Внутри корабля?

- И внутри, и снаружи. Корабль - это и есть сам Шервинский. Превращенный в живой корабль размерами с земную Луну. Каким образом, поинтересуетесь? С помощью _п_р_а_н_и_в_е_л_л_ы_, дорогой мой исповедник "Протея". Пранивеллы, о чьих свойствах земляне, к счастью, не догадываются... О, не беспокойтесь за судьбу Шервинского. Еще сегодня, двадцать шестого октября, он вернется на родную планету целым и невредимым. А за последствия нашей с вами беседы отвечать придется не ему, счастливейшему из смертных.

Я _в_ы_к_л_ю_ч_и_л_ звездное виденье. Мой собеседник долго еще всматривался в глубину своего бассейна и молчал. Наконец, откашлявшись, он сказал:

- Реквизит у вас отменный. Теперь ответьте, если захотите, на главный вопрос: зачем преобразились именно в моего двойника?

- Чтобы остаться вместо вас здесь, в заточении. А вы сейчас же...

И опять он недослушал меня, перебил.

- И я смогу проникнуть к пульту? Вы и разрешение Председателя Сената подделали? Извините, я хотел выразиться, сымитировали.

Я ответил:

- К "Протею" проникнуть невозможно, даже с письменной санкцией Председателя. Председатель обязан устно подтвердить разрешение, причем в присутствии не менее двух третей членов Сената.

- Как же нам действовать? - спросил он с наивностью младенца.

- Как упомянутый вами граф Монте-Кристо, - улыбнулся я. - Мне надлежит напялить ваш балахон и остаться здесь. Вы облачаетесь в мою униформу, проходите силовой барьер, садитесь в элекар, спускаетесь до Кульджинского тракта и, достигнув Чилика, на втором километре после моста через реку сворачиваете в горы. Не беспокойтесь, программа в элекар заложена. В горах вас ждет мой космозонд. Он доставит вас на наш корабль вместе с элекаром. Чтоб следов не оставалось.

- Однако вы решительно переоцениваете мои возможности, - сказал Емельян, чуть побледнев. - Единственный, кто мог бы помочь плазменно-биологическому "мозгу" вашего корабля - это академик Карамышев, Смерч, Див. Больше из землян никто... Может, обратиться все-таки в Сенат?

- При чем здесь Сенат? - сказал я. - С вашей помощью наш "мозг" задействует "Протея", а "Протей" восстановит наш "звездный код".

- Значит, и это он предусмотрел, - почему-то вздохнул Емельян. Предположим, я соглашусь вам помочь. Но что станется с вами?

- Вы имеете в виду - с вами, Емельян Иммануилович? У вас, собственно, две возможности. Одна - возвратиться сюда, в этот пожизненно цветущий сад. Другая - останетесь, если понравится у нас. В той же должности, Главным оператором, у нас все операторы - Главные.

- Без возврата на Землю? - спросил он.

- И без сохранения земного блика, - ответил я. - Но зато практическое бессмертие. Если не случится когда-либо катастрофы на уровне гибели звезды. Такая вероятность примерно нулевая... Надеюсь, обойдемся без рекламных картинок в недрах вашего бассейна.

- Практическое бессмертие - в таком вот обличье... - Он опять приблизил ладонь к ячейкам моей груди и наблюдал, как вихри гуляют на тыльной стороне его длинной ладони.

- Не обязательно именно в таком, - мягко сказал я, снимая куртку униформы. - Я уже говорил: для нас, космопротидов, проблемы подобия не существует в принципе. Как и фактора времени. Для лучших из вас, оно неутихающий ветер. Для всех нас, время - былинка, миндаль, сломанная ветка, горное озеро, астероид, живые облака Галактики, даже воспоминание о них, даже пранивелла, когда-нибудь вы узнаете и о ней, Емельян, во всех подробностях.

Он тоже начал стягивать свой зеленый земной балахон, но, перед тем, как протянуть руку к моей куртке, спросил:

- Если я соглашусь... то есть я уже, конечно, согласился... то не захотите ли вы вероломно всех землян сделать такими? - И он ткнул указательным пальцем по направлению моей груди.

- Слишком большая честь для мгновенно живущих, - отрезал я. - Вы же не прививаете бабочкам-однодневкам человеческие сроки жизни...

...Прежде чем проститься, он, уже в униформе, взволнованный тем, что ему предстояло свершить, спросил, едва не стуча зубами:

- Но как же я миную силовой барьер? Там надо всовывать в щель электронного стража ваше сенатское удостоверение. А на фото ваше прежнее, а не мое лицо.

- Полный порядок, - ответил я ему, застегивая балахон. - Взгляните на себя, хотя в этот изящный бассейн под жасмином... Не робейте, Емельян. Сделайте шаг к бассейну, вот так... Теперь наклонитесь, можете даже присесть... Взглянули?

Он взглянул, но сразу закрыл глаза.

- Узнаете Старшего Инспектора Сената Святослава Шервинского?

Он молчал.