Пространство

В свете звезд Элви не сумела разобрать, что выражает лицо Фаиза. Недоброе предчувствие в уголках его губ и прищуре глаз могло ей и померещиться. Очередной сон.

— Остальные знают?

— Надо полагать, — усмехнулся Фаиз. — Если не слишком заняты захватом пленных и поджогами жилых домов.

— Ты сообщил Мартри?

— Я — нет. Но кто-то мог сообщить.

— А Холден? Он знает?

— Если и знает, что он может сделать? Завязать с луной мирные переговоры?

Элви обернулась к Первой Посадке. Несколько огоньков в домах — как горсточка упавших на землю звезд. Достав терминал, он сделала экран белым и стала светить им перед собой, как фонариком.

— Ты куда? — крикнул ей вслед Фаиз.

— Поговорить с капитаном Холденом.

— Ну конечно, — раздраженно хмыкнул Фаиз. — Что ему сейчас нужнее всего, так это мнение биолога.

Стрела попала в цель, но Элви не позволила втянуть себя в спор. Фаиз — хороший ученый и друг, но от его привычки все высмеивать сейчас было мало проку. Кто-то из сотрудников оповестит всех о случившемся наверху. Ей ни к чему этим заниматься. И все же она втайне надеялась, что окажется первой вестницей.

Сухой воздух пахнул пылью и аналогами ночных цветов. За несколько месяцев в ковре жестких стелющихся растений протоптали тропу, и идти по ней ночью было не труднее, чем при дневном свете. Элви не в первый раз подумалось, что домики научной станции, руины и даже сама Первая Посадка стали для нее почти родными. Она ориентировалась на местности, узнавала каждый ветерок, определяла время дня и ночи по запахам земли. За последний месяц она стала глазами и ушами оставшихся на Земле ученых. Даже после убийства Рива террористами и прилета Мартри она часть каждого дня уделяла сбору образцов и передаче данных. Она чаще, чем кто бы то ни было, проводила время не просто в окружающей среде, а с ней.

Крошечная красная луна над головой напомнила Элви, сколь многого она еще не знает. Обычно она принимала неведение как радостный вызов. Однако в темноте новотерранской ночи оно ощущалось как угроза.

Элви вошла в ритм, ее сапоги постукивали по выглаженным ветром камням.

В поселке люди тоже высыпали на улицу. Они стояли перед домами и на крылечках, разглядывая тлеющую в небе точку, уплывающую к горизонту. Элви не сумела разобрать, было им страшно, любопытно или просто хотелось отвлечься от конфликта между РЧЭ и местными. Между нами и ними.

А может быть, им это представлялось знамением. Горящий глаз, взирающий с высоты, судья и предвестник войны. Элви когда-то слышала похожую сказку, но не помнила где.

Вэй с другими безопасниками прохаживалась по улице, держа винтовку наготове. Элви кивнула им и получила в ответ такие же молчаливые кивки. Наверняка кто-то уже предупредил Холдена, но раз уж она дошла до поселка, с тем же успехом могла проверить.

На улице перед общей столовой, где жил Холден, болтался Яцек Мертон. Мальчик на ходу всем телом клонился вперед, сжимал в кулаки опущенные руки. Взгляд его был устремлен в точку на три фута впереди, как на экран, а плечи сутулились, словно прикрывая что-то. Элви собиралась поздороваться, но в голове у нее загудела тихая тревожная сирена.

На миг между двумя ударами сердца она перестала быть Элви Окойе, навещающей среди ночи капитана Холдена под довольно дурацким предлогом. И перед ней оказался не сын Люсии и Баси Мертона. И кругом был не поселок. Она стала биологом, наблюдающим примата в природных условиях. И с этой точки зрения картина казалась вполне очевидной: мальчик заводил себя, готовясь к нападению.

Она замедлила шаг, хотела уже повернуть. До Вэй было несколько десятков метров и два поворота. Стоило Элви крикнуть, прибегут безопасники. Пульс у нее частил, сердце билось в горле. Кошмаром вернулись долгие часы после смерти Рива. Надо кричать. Надо звать на помощь.

Только этот мальчик не был приматом. Не был животным. Он брат Фелисии. А если позвать на помощь, его могут убить. Она сглотнула, застряв между страхом и отвагой — в нерешительности. Что сделал бы на ее месте Фаиз? Предложил парню пивка?

Мальчик остановился и взглянул на нее пустыми глазами. Его легкая куртка чуть отвисала на один бок, словно карман оттягивал тяжелый предмет.

— Привет, — с улыбкой сказала Элви.

После короткой паузы Яцек отозвался:

— Привет.

— Жутко, правда? — Она указала на красное пятнышко. Сейчас оно выглядело особенно угрожающим. Яцек бросил взгляд в небо, но остался равнодушен.

— Жутко, — согласился он.

Они стояли друг против друга в многозначительном, напряженном молчании. Элви отчаянно придумывала, что сказать.

Как разрядить обстановку, наладить все. Фаиз сумел бы сейчас пошутить, рассмешить мальчика, и смех объединил бы их, а Элви так не умела.

— Мне страшно, — сказала она, и голос нее немного дрогнул. Мальчик удивился не меньше нее. — Мне так страшно…

— Все нормально, — утешил ее Яцек. — Просто там идет какая-то реакция. Она же ничего не делает, просто плавится на орбите.

— Все равно страшно.

Яцек уставился себе под ноги, разрываясь между делом, к которому так яростно готовился, и желанием ободрить и утешить эту явно беззащитную, чужую женщину.