Пространство

Коридор протянулся на сорок метров между баками утилизаторов и резервной механической мастерской. Через каждые десять метров в стене открывались решетчатые люки. Открытые лифты на обоих концах вели к контролю жизнеобеспечения на носу и к кормовым гидропонным залам. О возрасте «Израэля» говорил не только дизайн помещений и царапины на полу, но и серо-зеленая отделка керамических переборок. И острые углы дверных рам — во времена первого полета этого корабля за орбиту Марса требования безопасности были не слишком жесткими. Белые шрамы на стенах напоминали о каких-то перипетиях ранней истории «Израэля», а заплаты на них походили на слой краски поверх граффити. Хэвлок едва сдерживался, чтобы не забиться в угол у двери.

Ему было трудно. Homo sapiens эволюционировал на дне гравитационного колодца Земли, рос и развивался там. Подсознание твердило Хэвлоку, что безопаснее прижаться к стене. Злой шепот людей за стеной заставлял сердце биться чаще, а стена, которой он почти касался плечами, магнитом тянула к себе. Однако прислонись к ней, прижмись — и она тебя оттолкнет. Выбросит в открытое пространство коридора. На линию огня. Второй закон термодинамики относится и к боевым столкновениям.

— Чисто, — сказал один из механиков. Хэвлок разрывался между радостью и досадой. «Ничего не чисто!» — ворчал он про себя. Думают, раз его не видно, значит, и нет здесь. Он, затаившись, держал в руке пистолет. Ждал. И не прижимался к стене.

Первый, кто проплыл мимо, заметил его только после выстрела. Оранжевое пятно краски расцвело у него на груди. Тот, что двигался следом, уже оттолкнулся, плыл от захвата к захвату и не мог изменить траекторию движения. Хэвлок поразил его дважды, в бедро и в живот. Будь бой настоящим, воздух уже наполнился бы кровью. Мелкие красные брызги вращались бы, сталкиваясь и сливаясь понемногу в более крупные шары. До третьего было еще далеко, изгиб коридора мешал увидеть его целиком. Полдюжины голубых снарядов с краской просвистело мимо Хэвлока и заплескало керамическую переборку. Огонь на подавление. Неплохо задумано, только воспользоваться замыслом уже некому.

Хэвлок, легонько придерживаясь за скобу на стене, чтобы не унесло в сторону, перезаряжал пистолет и считал выстрелы. «Убитый» механик мрачно плавал рядом. Пятнадцать пуль, пауза и щелчок — вынимает круглый пейнтбольный магазин. Хэвлок продвинулся на несколько сантиметров вперед и выглянул. Последний — Уильямс, завозившись с перезарядкой, забыл укрыться. Хэвлок выстрелил трижды, попал только раз. С прицелом у пистолета дело обстояло скверно, но и того хватило. Последний механик ворчливо ругнулся.

— Хорошо, — сказал Хэвлок в терминал, — заканчиваем, ребята. За уборку, а через тридцать минут встречаемся в конференц-зале.

Трудно было оценить успешность тренировок. С одной стороны, после восьми дней работы Хэвлок все еще не мог сказать, что его подопечные готовы к настоящему действию. Механики — не солдаты. Трое, что когда-то проходили обучение, настолько потеряли форму, что оказались хуже полных новичков. Те хотя бы отдавали себе отчет, что ничего не знают.

С другой стороны, учились механики быстрее, чем ожидал Хэвлок. Еще неделя или дней десять, и будут не хуже взвода новобранцев. А может, и получше.

Безопасники попадали на службу по разным причинам: из-за безработицы, идеалистической надежды помогать людям, а порой и нарциссической любви к насилию. С механиками было иначе. Они тренировались более целеустремленно и мотивированно, и в команде явственно ощущался настрой на противостояние с врагом. Победа Мартри над террористами с планеты взбудоражила людей. Хэвлок не видел беды в кровожадности, лишь бы она была под контролем и направлена куда следует.

Полчаса механики и оставленные с Хэвлоком безопасники отдраивали коридор и решетки, стараясь при этом, чтобы в воздухе не осталось хлопьев краски, способных попасть кому-то в легкие. Механики соорудили набор вакуумных пылесосов, отфильтровывающих из воздуха мельчайшие частицы. Работая, люди смеялись, шутили, подначивали друг друга, словно молодые «пояса» на уборке додзе. Хэвлок не для того задал им работу, чтобы сплотить команду, но получилось настолько удачно, что он уже почти поверил: так и задумывалось.

Помещение, в котором они собирались на планерки и разбор полетов, было приспособлено к искусственной гравитации ускорения. Овальные столы крепились к полу, вокруг стояли койки-амортизаторы. Механики ими не пользовались. Хэвлок не заметил, чтобы его люди о чем-то сговаривались, но решение было принято единодушно: на всех собраниях они располагались вдоль стен и просто в воздухе, оставляя «пол» по правую руку, а сам Хэвлок оказывался у главного входа.

— Итак, — заговорил он, и разговоры умолкли, — чему мы научились?

— Не верить обормоту Гиббсу, когда он уверяет, что в коридоре чисто!

Забулькали смешки, но не злые и не обидные. Сам объект обсуждения улыбнулся.