Силвест вздохнул — он так и знал, что будут неприятности. Работа над биографией близилась к завершению, и он участвовал в этом самым активным образом. При всей формальной правильности изложения событий, при всем обилии тонких суждений, дающих возможность толковать их по-разному, получалось именно то, чего желал Жирардо, — весьма хитроумное и эффективное пропагандистское оружие. Будучи пропущенным через биографический фильтр, любой аспект деятельности Силвеста становился губителен для его моральной характеристики. Неизбежно складывалось негативное впечатление о его личности: себялюбец и узкомыслящий тиран. Человек с могучим интеллектом, но совершенно бессердечный, воспринимающий других людей исключительно как роботов, которых можно и нужно использовать в его собственных целях. Да, Паскаль не откажешь ни в уме, ни в таланте. Если бы Силвест не знал всех фактов своей жизни, он бы без всякой критики принял такую трактовку собственного прошлого. На тексте рукописи лежала печать истины.
Тяжело с этим согласиться, но еще хуже то, что этот убийственный портрет нарисовался благодаря показаниям людей, которые хорошо знали Силвеста. И главным среди них — признать это особенно больно — был Кэлвин. Силвест очень неохотно разрешил Паскаль общаться с бета-записью отца. Сделал он это под давлением, но и цену, как тогда думал, затребовал высокую.
— Я хочу, чтобы обелиск был найден и раскопан, — сказал Силвест. — Жирардо обещал дать мне допуск к полевым материалам, если помогу ему уничтожить свою собственную репутацию. Я честно выполнил свою часть сделки. Как насчет обязательств правительства?
— Это будет трудно… — начала было Паскаль.
— Не будет. И вряд ли обременит фонды вашей партии.
— Я поговорю с Жирардо, — сказала она без особой уверенности, — но с условием, что ты позволишь общаться с Кэлвином каждый раз, когда мне это понадобится.
Это была самая отвратительная из его уступок. Но цена — весь обелиск, а не та ничтожная часть, которая была откопана до переворота, — казалась недурной.
Его удивило, что Нильс Жирардо сдержал слово. Четыре месяца потребовалось на то, чтобы найти место раскопок и добыть обелиск. Без проблем не обошлось, но к этому Силвест был готов. Хорошо, что обелиск удалось откопать в целости и сохранности. Теперь его голографическое изображение можно было воспроизвести в камере Силвеста, увеличив любую деталь до требуемого размера.
Текст, выбитый в камне, представлял собой почти неразгадываемую головоломку. Сложная схема планетной системы до сих пор дразнила Силвеста своей раздражающей точностью. Чуть ниже ее находилось еще одно изображение, ранее скрытое грунтом, — похожая схема, но в гораздо более мелком масштабе, так что вся система превратилась в гало вокруг чего-то вроде кометы. Дельта Павлина представляла собой двойную звезду — два небесных тела, разделенные десятью световыми часами. Амарантийцы, видимо, о том знали: на второй схеме была тщательно изображена орбита и этой второй звезды.
Силвест задумался, почему он никогда не видел этой второй звезды по ночам: она хоть и тусклая, но все равно должна быть ярче прочих звезд, видимых с Ресургема. И тут же вспомнил, что она вообще не светит. Это нейтронная звезда — огарок, который когда-нибудь снова вспыхнет жарким голубым пламенем. А пока она так темна, что о ней не знали вплоть до первых космических полетов. Но на схеме орбита этой невидимой звезды отмечена, и ее сопровождает рой непостижимых иероглифов.
Еще хуже то, что вниз по обелиску сползают все новые и новые чертежи. Вполне вероятно, что они изображают какие-то другие планетные системы, хотя вряд ли кто-нибудь сможет это доказать. Как могли амарантийцы добыть эти сведения — о других планетах Дельты Павлина, о нейтронной звезде, — если у них не было межзвездных кораблей?
Вполне возможно, что самым важным является вопрос о возрасте обелиска. Анализ пластов, под которыми он погребен, дает примерно девятьсот девяносто тысяч лет. Видимо, захоронение имело место примерно за тысячу лет до События. Но для обоснования своих догадок Силвесту требуются гораздо более точные расчеты.
Во время последнего визита Паскаль он просил сделать ЗЭ-анализ обелиска. Можно надеяться, что она принесет результаты уже сегодня.
— Паскаль была мне полезна, — сказал он Кэлвину, который ответил на это насмешливым взглядом. — Не рассчитываю, что ты меня поймешь.
— Может, и не пойму. Но зато могу рассказать о том, что узнал.
Оттягивать не имело смысла.
— Ну и?..
— Ее фамилия вовсе не Дюбуа. — Кэлвин ухмыльнулся, наслаждаясь разговором. — Ее фамилия Жирардо. Она его дочь. А тебя, милый мальчик, они ловко поимели.