Пространство круга

Вернувшись в гостиную, Хейзл увидела, что Дик растянулся на диване и с закрытыми глазами слушает нежные аккорды музыки Шопена.

Стоит ему не побриться, как он обретает еще более мужественный вид, с внезапным замиранием сердца подумала Хейзл. Будто рыцарь только что спрыгнул с коня, сбросил тяжелый плащ и доспехи и решил отдохнуть.

Когда Хейзл приблизилась, Дик открыл глаза и вопросительно посмотрел на нее.

— Все в порядке?

Хейзл твердо решила, что будет вести себя как взрослый серьезный человек, хотя ей хотелось по-детски кататься по полу, колотить пятками по ковру и вопить что есть мочи. Она набрала в грудь воздуха и спокойно сказала:

— Может быть, ты и прав, Дик. Я тщательно обдумала все сказанное тобой и думаю, что перемены в самом деле пойдут всем нам на пользу.

Дик от удивления даже привстал. Он ждал возражений, слез, но уж конечно не столь быстрой капитуляции.

— Ты действительно так считаешь?

Хейзл из последних сил держала себя в руках. И, если сейчас Дик скажет, что она истая миссис Непредсказуемость, все ее благие намерения вести себя по-взрослому испарятся в мгновение ока.

— А чего еще ты ждал? — язвительно поддела она мужа. — Что я гордо сложу на груди руки и наотрез откажусь следовать за тобой?

— Кое-кто так бы и поступил, — кисло заметил он.

Может быть, подумала Хейзл. Но, забеременев, я и без того кардинально изменила жизнь Дика. И есть ли у меня теперь право диктовать?

— И ты, естественно, посчитал, что я отношусь к подобным особам? — испытующе спросила она. — Неужели ты, в самом деле, так мало знаешь меня как женщину, Дик?

После того как он, вежливо склонив темноволосую голову, признал справедливость упрека в свой адрес, воцарилось минутное молчание.

— Я знал тебя еще школьницей, — сказал он ровным спокойным голосом, от которого тем не менее Хейзл охватило какое-то странное беспокойство. — А затем цветущей женщиной, которая носила наших детей. — Дик улыбнулся, но в его улыбке скользнула тень печали. — После чего ты стала матерью. Так что, может быть, ты и права. В буквальном смысле слова я не успел узнать тебя как женщину, ибо наша семья слишком быстро появилась на свет. Я не успел узнать тебя вне груза материнских обязанностей, хотя ты только что сняла школьную форму…

— Пожалуйста, перестань говорить банальности, Дик! — взмолилась она.

— Но это же правда, не так ли? — возразил он. — Разве нет?

— И ты хочешь обвинить меня в том, что мы оказались в постели, да? В том, что я заставила тебя жениться на себе, хотя оба мы были слишком молоды для брака. Да?

— Ох, Хейзл, — прошептал Дик, и было видно, насколько он душевно измотан. — Если и можно винить кого-то, то только меня. Я старше тебя, и опыта у меня куда больше. Я попал в… Черт возьми, я должен был предвидеть, чем все может закончиться, но высокомерно предпочел не обращать на это внимания. Я был слишком ослеплен…

— Похотью? — колко подсказала она.

Дик собирался произнести слово «любовь», но циничная реплика Хейзл убила его намерение, и слово осталось непроизнесенным. Он бросил на жену холодный взгляд и невозмутимо согласился:

— Если ты так считаешь.

У Хейзл тряслись руки, когда она без особой на то нужды стала старательно перевязывать бархатную ленточку, придерживающую на затылке копну светлых волос. Так или иначе, но страстей и неприятностей, свалившихся в этот день, было не избежать.

Дик скользнул взглядом по фигуре жены. Большинство женщин успели бы и переодеться к вечеру, но на ней были те же самые старые брюки, что и днем, а на майке красовались подсохшие пятна мыльной пены. У Хейзл раскраснелись щеки, поскольку пар превращал ванную в подобие миниатюрной бани.

На лице ее не было и следа косметики, так что Хейзл выглядела куда моложе своих двадцати восьми лет. Словом, в ней не было ровно ничего от той искушенной женственности коллег по работе, с которыми, используя свое положение, Дик Треверс мог бы заниматься сексом хоть каждый день, появись у него такое желание.

Но он до сих пор до боли хотел Хейзл.

— Почему бы тебе не присесть рядом? — мягко предложил он, и, когда жаркие языки желания лизнули его тело, все обидные слова, которыми они обменялись, улетучились как дым. — И сними с себя что-нибудь… как днем.

Но Хейзл была не в настроении снова исполнить столь несвойственную ей роль соблазнительницы. И пусть Дик смотрел на нее с нескрываемым вожделением, она терзалась неопределенностью. Неужели их внезапная ссора говорит о первых признаках разлада? Неужели сказываются десять лет с жизни с одной женщиной? Тем более с той, на которой он явно не собирался жениться…

Она смотрела на мужа, словно в первый раз за все эти годы пытаясь объективно оценить его.

— Не сейчас, Дик. — В голосе ее было куда больше холода, чем ей хотелось. — Не думаю, что наши разногласия можно разрешить лишь постелью, куда ты будешь тащить меня каждый раз, столкнувшись с ними. Не так ли? Или, заставляя меня испытывать оргазм, ты таким образом будешь затыкать мне рот?