Пространство для человечества

28 сентября сорокового года

До чего может дойти человеческий ум, испорченный вынужденным бездельем! Несколько дней лили дожди, я изготовил медовуху — потребовалось совсем немного, чтобы мед забродил. Я пью сладковатый и пьянящий напиток, но на душе, как это ни странно, не становится легче. Наоборот, когда я выпиваю, мне вспоминается прошлое. Оно будоражит меня все чаще и чаще.

Самое важное для человека — это общение с другими людьми. Как я мечтаю о собеседнике, пусть он будет человеком с плохим характером, только бы он говорил, спорил со мной, только было бы рядом существо, с которым можно было делиться мыслями.

Запретил себе думать об Ирине. Но это все равно что запретить себе не дышать. Это невозможно.

Господи, если бы кто-нибудь знал, как мне плохо!

Иногда мне кажется, что было бы правильнее вернуться в лагерь, из которого я бежал. Пусть смерть, только среди людей. Но я ушел слишком далеко и теперь не найду лагеря. Странная вещь, я всегда хотел вырваться за колючую проволоку и ощутить себя свободным, теперь мечтаю о бараке с его ночными лихорадочными разговорами.

Человек — раб общества, без общения с себе подобными он превращается в говорящее животное, которого не понимает окружающая его природа.

«Достало мужика, — подумал Лев, отрываясь от дневника. — Несладко ему было одному. Впрочем, чего удивляться, Робинзон Крузо был всего лишь литературным героем, а настоящий матрос, потерпевший кораблекрушение, которого звали Селькирк, превратился на своем острове за несколько лет в дикого зверя. Это еще надо удивляться, что за восемь лет Думачев не прекращал вести дневник, не потерял способности членораздельно выражать свои мысли. Но тут скорее все зависит от образованности человека и его воли. А Думачев не один год прожил в лагере, он уже в чем-то был подготовлен к своему пребыванию в одиночестве».