Пространство для человечества

А вот на этот раз Лев обратил внимание на обращение, сегодня к нему уже второй раз обращались «товарищ», и это, конечно, не могло быть случайностью. Честно говоря, Лев и сам никак не мог привыкнуть к обращению «господин», оно ему казалось издевательским. «Господа крестьяне, пришло время собирать урожай!» Звучит? Идя за Николаевым по коридору, Лев вдруг подумал о своем главном редакторе. Что-то в поведении Суркова подленькое просматривалось. Сдал он своего подчиненного без зазрения совести. А что вы хотели? Разведчик! У них моральные принципы не в чести. И еще. Второй раз за сегодняшний день он услышал о пропавшем вертолете. Судя по всему, он пропал где-то в ином измерении, куда сегодня предстояло попасть ему самому.

Почему-то Крикунову захотелось, чтобы пропавший вертолет обязательно нашелся.

Часть вторая РОБИНЗОНУ БЫЛО ЛЕГЧЕ

Глава первая

Сверху лес был похож на зеленую неровную пену; собираясь в плотные красно-бурые комки возвышенностей и узлы густых зарослей, лес вдруг резко обрывался, и начинался светло-желтый берег, за которым открывалась голубая ровная и бесконечная поверхность Большого озера.

— Еще один квадрат обойдем, — сказал Симонов, — и домой.

Небольшой, полненький, чем-то похожий на колобок, он сидел на своем месте в светлых брюках и такой же рубашке с закатанными рукавами. Круглое лицо его лоснилось от пота. В такой жаре спасала короткая стрижка, почти под ноль.

— Ты щелкай, щелкай, — недовольный вниманием, сказал Симонов.

Вот уже неделю они вели аэрофотосъемку Района. Работа не слишком трудная; но утомляющая своей монотонностью. И еще донимала жара. Удивительно, едва началась вторая половина мая, а жара стояла, как в разгар лета. Хотелось нырнуть в зеленую чащу, спланировать к какому-нибудь небольшому озерку и искупаться в прозрачной теплой воде. Но это категорически запрещалось всеми летными инструкциями. На инструкции можно было, впрочем, наплевать, но Симонов не хотел рисковать жизнью и здоровьем своих подчиненных.

Район был совершенно не изучен, ас опасностями люди столкнулись еще при постройке Поселка.

— Ты щелкай, щелкай, — снова сказал Симонов. Съемка велась автоматически, и сам Симонов об этом прекрасно знал.

Вертолет неторопливо шел над лесом, видно было, как плавно изгибаются длинные тонкие стволы деревьев, как они переплетаются между собой» образуя зеленую непроходимую чащу, в глубине которой таились чудовища и загадки. Это был мир, который им только предстояло узнать, загадочная страна, которую предстояло исследовать и покорить. Рева двигателей почти не было слышно, эта машина выгодно отличалась от всех остальных земных машин такого класса именно пониженным уровнем шума.

— Слушай, Симонов, — сказал вертолетчик, — Когда же у нас будет достаточно машин? Было бы семь-восемь машин, мы бы съемку за неделю закончили, да что съемка, мы бы весь Район уже маячками обозначили, по всей территории транспортные и посадочные площадки обозначили.

— Машины будут, — хмуро сказал Симонов, — но не скоро. Это же ручная сборка, почти ювелирная работа. Знаешь, сколько времени отнимает изготовление каждой? То-то и оно! Это тебе не конвейер.

— А правда, что для исследования Большого озера заложено сразу пять подлодок? — спросил второй вертолетчик. Был он черняв, молод, весел и белозуб. Поглядывая вниз, он постоянно что-то мурлыкал себе под нос, вертел головой, пытаясь увидеть все сразу, и Симонов его понимал — такой мир открывался внизу, что дух захватывало от перспектив и предчувствия будущих приключений. А второй вертолетчик был молод, совсем еще мальчишка. О чем же ему думать, если не о приключениях? Молодые всегда думают о приключениях. Об опасностях они начинают думать позже, когда с этими опасностями столкнутся. И ничего не поделать с этим, такова молодость, хмуро подумал Симонов, она прежде всего думает о веселых приключениях, а когда эти приключения вдруг оборачиваются своей страшной половиной, они теряют лицо, начинают нервничать, впадают в панику. Самому Симонову исполнилось тридцать пять лет, но он считал себя много пожившим, а главное — много повидавшим человеком. И еще он считал себя незаурядным психологом.

Молодого вертолетчика звали Виталий Новиков, ему было двадцать три года. В Район он попал сразу же после окончания военного училища, поэтому ничего не боялся, разве что если забарахлит двигатель, а он не сможет его починить в полевых условиях. К Симонову он относился с некоторым высокомерием, присущим молодости. Нет, он уважал Симонова как специалиста, считал его профессионалом в своей области, но вместе с тем Новикова раздражало вечное брюзжание Симонова. В отличие от Симонова, считавшего его зеленым юнцом, он своего начальника стариком не считал, поэтому Виталия удивляла и раздражала осторожность, с которой Симонов подходил к любому новому делу.