Простой советский спасатель

«Что же это такое ни минуты покоя, ни одно, так другое…» — пропел в голове голос Сыроежкина — герой популярного в моем детстве фильма, который здесь увидят только в следующем году. Я открыл глаза, приставил ладонь козырьком ко лбу и неторопливо огляделся.

Надо мной нависал довольный собой Бородатов Сергей, он же Борода, он же нерадивый студент. Рядом с ним, засунув руки в карманы модных джинсов, явно импортных, стоял незнакомый мне парень, не такой широкий как массажист, но такой же задиристый, судя по ухмылке.

Еще один держался чуть позади. Видимо тот самый третий, который сначала смотрит, как дело пойдет, а потом либо добивает лежачего, либо бежит с поля боя первый, бросая своих. Невзрачный сам по себе, в брюках и рубашке, он как-то сразу вызывал в окружающих глухое раздражение: все время шмыгал носом и вертел головой: то ли наблюдая за людьми, то ли высматривая пути отхода.

Трое на одного, неудачный расклад. Я осторожно покосился по сторонам. Отдыхающих на пляже стало гораздо меньше, но не настолько, чтобы на глазах у сознательных граждан бить лежачего.

— Чё лежишь? Поднимайся! Разговор есть! — Борода ткнул меня ногой по ступне.

«Ну, вот чё ты такой дурной, а? Мало тебе одного раза? Подмогу привел? Или ты из-за Оксаны с её братьями так возбудился?» — неожиданно накатила злость. Почему людям не живется спокойно? Какого черта вечно норовят на конфликт нарваться. Особенно те, кто по какой-то непонятной для меня причине считают себя чуточку (а то и чересчуточку) сильнее, ровнее и прямее других.

Парни стояли у меня в ногах, вальяжные и уверенные в своей силе, ждали. Я расслабился, глубоко вдохнул, хотел было с прыжка на ноги подняться, но передумал выпендриваться. Неторопливо сел, подхватил одежду, плавно встал и шагнул назад, выходя из зоны ближнего круга. Молодое спортивное тело — хороший бонус, но я пока не в курсе, насколько оно тренированное и что умеет.

Мои незваные гости подобрались. Бородатов шагнул было за мной, но резко передумал: общественное место, милиция где-то рядом. Да, Леха, повезло тебе. В советское время вот так вот прилюдно невозможно отпинать человека. Кто-то обязательно вмешается, тут же вызовут ментов, начнутся разборки. В результате в опорник загребут всех: и пострадавших, и нападавших, и свидетелей.

Это позже, во времена перестройки люди постепенно станут черстветь душой, начнут проходить мимо тех, кто лежит на скамейке или на земле, презрительно морщась: пьянь подзаборная.

Что далеко ходить, вспомни, чему ты сам учил Галку: позвонила в милицию и иди по своим делам, дежурный сам разберется, кого отправлять к бедолаге. Но Галчонок не могла пройти мимо несчастных и убогих. Железный аргумент: «А вдруг человеку плохо? Ну и что, что алкоголем несет, выпил, сердце прихватило, мы уйдем, а он умрет!»

Подозреваю, дежурка 02 знала наши номера наизусть. Не любят российские менты такие вызовы, но реагировать обязаны. Раньше понятно было, куда везти: вытрезвитель — лучший друг загулявшего мужика. А сейчас? Хотя, собирались восстановить вроде в двадцать первом году.

Не отводя взгляд от троицы, я быстро оделся, надеясь на то, что они продолжат вести себя разумно в общественном месте.

— Оделся? Пошли! — приказал Борода.

— Мне в другую сторону, — я осторожно переступил с ноги на ногу, принимая удобное положение, слегка выдвинул правую ногу вперед и чуть-чуть согнул колени.

— Я сказал, разговор есть, — Бородатов разозлился: намеченная жертва отказывалась подчиняться правилам игры.

— Говори здесь, — я внимательно отслеживал эмоции и поведение противника.

— Ты чё, не догоняешь, чё тебе сказали? — встрял в разговор джинсовый. — Пошли, говорю!

— Я кому говорю, угу. Меня и здесь неплохо кормят.

Черт, Леха, угомони свои таланты, ты нахрена на рожон прёшь?! Не факт, что твое двадцатилетнее тело справится со всеми троими. Хотя… если вырубить сразу Бородатова, оперативно оприходовать второго, то третий сам сбежит. Вот только самому зачинщиком становиться и провоцировать дураков совесть не позволяет… Как говорится, идеальная драка — та, которая не состоялась. Но в моем случае договориться точно не получится.

— Шутишь, да? — Борода начал закипать. — Ща дошутишься, да?

Лежащая неподалеку гражданка бальзаковского возраста вдруг приподнялась на локтях, кинула взгляд в нашу сторону, затем села и, поколебавшись, все-таки крикнула в нашу сторону:

— Молодые люди, у вас все в порядке?

— Все хорошо, прекрасная маркиза, — кривляясь, пропел джинсовый, повернувшись к женщине и пройдясь по ней взглядом.

Но отчаянную курортницу не проняло. Она подхватила свой сарафан, легко поднялась с коврика, натянула платье, сунула изящные ступни в шлёпки на деревянной подошве, забрала из пляжной сумки кошелек и, ни слова не говоря, покинула пляж, почему-то оставив остальные свои вещи на месте.

— Слышь, Борода, тетка походу к ментам ломанула, пошли отсюда. Ща налетят, проблем не оберемся, — джинсовый растерял всю свою вальяжность, вытащил руки из карманов и с тревогой наблюдал за женщиной.