Простой советский спасатель

Молчание затягивалось. Федор сопел, Оксана алела щеками и прятала под ресницами мокрые глаза. Так, ясно, придется самому.

— Вы кто? Воры? — спросил я, внимательно отслеживая реакцию.

К девичьим щекам моментально прилила кровь, они запылали пожаром. С ресниц закапали слезы. Федор набычился, положил кулаками на стол и глянул на меня исподлобья.

— Слышь, паря, ты вообще кто? Чё тебе от нас надо?

— Говорю же — дружинник я. Про ДНД слыхал? Ну так вот я оттуда. Помочь вам хочу.

— Если хочешь помочь, проваливая и не мешай!

— Э, нет, так дело не пойдет. Вы на моем пляже воруете. И в моем городе. А нас потом на дежурства вне графика дергают. Оно мне надо? Лично мне нет.

— Можно подумать, у вас ворья нет! — еще сильнее засопел парень.

— Может и есть, за руку не ловил. А вот вас почти с поличным взял.

— Федь, — девушка осторожно положила ладошку на сжатый кулак с побелевшими костяшками. — Давай все расскажем? Пожалуйста! Я же вам говорила, вся эта затея плохо кончится. И Ваньку втянул! Был бы жив отец… — голос Оксаны дрогнул, но она собралась и закончила мысль. — А он дружинник. И человек вроде хороший. Видишь, сам пришел, милицию не привел. Помочь хочет… Пожалуйста! Мама узнает — не переживёт позора!

— Откуда ты знаешь, что не привел? Вдруг за забором стоят и дожидаются!

Зрачки у Оксаны испуганно ахнули, девушка прижала руки к груди, с тревогой глядя на меня.

— Это…правда?

— Нет, конечно. Я тебя случайно увидел, в библиотеке. Ты журналы брала, а я газеты читал. Узнал по голосу, решил проследить, узнать, где живешь.

— Зачем?

— Не знаю, если честно, — я пожал плечами. — Не показалась ты мне прожжённой воровкой даже в темноте, — я улыбнулся. — Рассказывай, нету со мной милиции. Один я.

— Федь…

— Делай что хочешь! — буркнул Федор и отвернулся к стене.

— Хотите еще лимонаду? — спросила Оксана, собираясь с духом.

— Нет, спасибо. И давай на ты. Все-таки столько пережили вместе, — я подмигнул Оксане, и она снова залилась румянцем. — Рассказывай, что случилось.

Федор, Оксана и Ваня оказались родными братьями и сестрой. Отец умер пять лет назад, оставив их в двухкомнатной квартире, полученной от строительной конторы. Организация строила жилье для советских военнослужащих. Собственно, так и моя семья получила свое жилье: сначала «нулёвку», а потом и двушку, потому что с нами жила мамина мама. Квартиру заработала мама, которая начинала штукатуром-маляром на стройке в точно такой же конторе, связанной с Советской армией.

Несколько лет назад в семье Рыжовых случилось несчастье, заболела мама Елена Ивановна. Заболела серьезно. Врачи долго терзали несчастную женщину, проводили исследования, назначали лечения, но все бестолку. При этом врачи не уточняли, от чего лечат.

Первым заподозрил неладное Федор, как самый старший. Своим упорством и настойчивостью, он дожал врачей и выяснил, что маме ставят диагноз «лимфома Ходжкина». Проще говоря: рак, как объяснила ему дома потрясенная сестра, заканчивающая первый курс мединститута. В СССР не принято было сообщать подобный диагноз пациенту, тем более родственникам.

Семья прошла весь путь советского онкологического ада: от кабинета в районной поликлинике до диспансера по прописке и областного научно-исследовательского центра. В семидесятых годах диагноз «рак» означал только одно: прогноз неблагоприятен. А про лимфому врачи и вовсе говорили: «Точных случаев излечения не имеется».

Елена Ивановна упорно отказывалась продавать автомобиль, доставшийся от мужа, не желая тратить наследство детей на мифическое выздоровление. Федор психовал, пробовал работать таксистом, но быстро понял, что так денег на дорогие экспериментальные лекарства не заработает, и подался на Север разнорабочим.

Оксана осталась на хозяйстве с мамой и младшим братом. Федор слал деньги на усиленное питание. Так они прожили год. И тут один из молодых врачей посоветовал увезти маму на юг на все лето. И обратиться там к старому доктору, который уже давно на пенсии и принимает только по рекомендации от «своих». Этим своим брался быть молодой специалист.

По его словам, этот пенсионер от медицины изобрел средство, способное вылечить Елену Ивановну от страшного заболевания. Но жить непременно нужно в том же месте, где и чудо-врач, чтобы он мог контролировать состояние пациента и регулировать процесс лечения. Врач обещал, что после трехмесячного лечение под присмотром незаслуженно списанного на пенсию целителя и к Елене Ивановне вернется здоровье.

На семейном совете постановили взять все накопленные деньги, и оправится спать маму. Как не сопротивлялась женщина, дети увезли её в наш Энск, и вот уж второй месяц она посещает врача на дому, принимает грязевые обертывания, настои трав, занимается специальное гимнастикой и прочее.

С жильем помогла Маня — троюродная то ли сестра, то ли тетка, Оксана в этом слабо разбиралась. Сама девушка занималась репетиторством с местными недорослями, подтягивала по биологии и химии. Подрабатывала немного медсестрой: ставила уколы страждущим. Ване удалось устроиться разнорабочим на сбор урожая.