Простой советский спасатель 3

Мы терпеливо ждали продолжения, я вопросительно глянул на Степана Ивановича, но он отрицательно качнул головой, не желая продолжать за друга. Ну, ладно, подождем. Тем более Лена заверила, что с дежурной сменой договорилась, проблем не будет.

Я потянулся к пирожку и хмыкнул про себя: жор во время решения какой-то задачи, серьезного разговора — это тоже у нас, выходит семейная черта. Никогда не задумывался, а тут надо же, как ярко проявилось. И я, и Лесовой старший одновременно взяли с подноса по пирожку.

— Так вот, о чем это я… — Николай Николаевич отмер, обвел нас отрешенным взглядом. — Да, после гипноза Степан вспомнил не все. Далеко не всё. Но то, что удалось восстановить в его памяти, вызвало в нас профессиональный интерес. Конечно, мы всего лишь любители. Но, поверьте, Алексей, мы профессиональные любители, если Вы понимаете, о чем я.

Я верил и понимал, прекрасно помня одержимость моего отца в плане проверки достоверности любой мало-мальски интересной городской легенды. В плане исторических знаний, что Степан Иванович, что доктор дядя Коля, могли дать фору любому ученому историку. Что касается хроник родного города, то в этих вопросах два друга, пожалуй, даже музейных работников перещеголяют. Разве что покойный архивариус знал больше.

— Принимаю, — кивнул я. — Что Вы вспомнили? — в упор глядя на соседа, уточнил я.

— И вспомнил, и даже нашел, — Степан Иванович вздохнул, сунул руку в карман и что-то достал из него.

В комнату вошла Лена, поставила чайник на поставку, оглядела нашу застывшую в очередном приступе молчания компанию, и громко объявила:

— Чай! Подставляйте чашки!

Но мы не реагировали. Я напряженно следил за Степаном Ивановичем, который что-то крепко сжимал в кулаке. Наконец, мой отец отмер, протянул руку и что-то положил на пустое чистое блюдце. Предмет негромко бряцнул, я приподнялся, чтобы лучше видеть, и замер, увидев вещицу.

— Это что, шутка? — не скрывая злости в голосе, поинтересовался я

Глава 22

На белой тарелке, подмигивая глянцевыми боками, лежал орден Красного Знамени. Я тупо разглядывал красную звезду, штык, молоток и золотые листья. В душе поднималась волна гнева, за каким чертом меня сюда позвали? Поиздеваться? Высший орден государственной награды появился в молодой стране Советов осенью девятьсот восемнадцатого года.

Если принять во внимание всю семейную историю, рассказанную Федором Васильевичем Лесаковым про изгнание из дворянской семьи, про царских хранителей, про тайный город и спрятанные сокровища, советская награда никоим образом не вписывалась в сюжет.

Перед глазами вдруг ярко проявился суровый облик архивариуса из моего недавнего сновидения. Я нахмурился, протянул руку и взял эмалевую звездочку из блюдца. А ведь старик Лесаков отчего-то приснился именно с этой наградой в руках. Несколько раз меня в неё тыкал чуть ли не носом. В чем суть? Что я пропустил? Чего не вижу.

Я поднял глаза и вздрогнул: две пары глаз смотрели на меня в напряженном ожидании. Степан Лесовой и Николай Блохинцев словно ждали чего-то от меня. Я поёжился, почувствовал себя на секунду дрессированной обезьянкой в цирке, которую научили новому фокусу, а она вдруг отказывается его повторять. Что не так?

Я более пристально глянул на значок, и тут до меня дошло. Орден Красного Знамени — это неровный круг из золотых лавровых веток, внутри которого находится звезда с красным советским знаменем. На моей ладони лежала просто алая звездочка в обычном золотом кружке. Молоток, штык и часть топора, точнее плуга, также выглядывали из-под центральной фигуры. Но вот Красное Знамя, которое перекрывает на ордене часть лучей, отсутствовало.

Удивление на моем лице видимо так ярко проявилось, что мужчины не сдержались и довольно хмыкнули, словно я только что сдал какой-то важный для них экзамен.

— А ты молодец, — похвалил меня Степан Иванович. — Быстро сообразил. Что думаешь по этому поводу?

Я поднес значок к глазам, вглядываясь в алую эмаль, золотые изящные линии, инструменты и никак не мог понять, что меня смущает в этом символе. Повертел вещицу, оглядывая со всех сторон, едва на зуб не попробовал. А потом меня снова осенило.

Звезда изображалась лучом вниз. Наверху, в точке, куда должно упираться навершие правильной звезды, размещался странный жезл, овитый двумя змеями. Очень необычно.

— Что за странная звезда? И что за палка со змеями? И почему звезда перевернутая? — выпалил я.

— Молодец! — первым воскликнул Степан Иванович. — Глазастый!

— А я что тебе говорил, а? — довольно потирая руки, хохотнул Николай Николаевич. — Леночка, солнышко, налей старикам еще чаю, будь добра! — обратился он к дочери.

Лена хмыкнула, выражая свое отношение к заявленному возрасту, поднялась и снова ушла на кухню. «Интересно, она всегда на таких посиделках только хозяйка принеси-унеси-налей чаю? — мелькнула мысль. — Умная ведь девчонка. М-да, в каждой семье свои правила, Леха, не лезь, куда не просят!»