Простой советский спасатель 3 (СИ)

Сидор Кузьмич замолчал, подошел к окну, налил воды из графина и залпом опустошил стакан. Устал вещать, бедняга.

— Не веришь? — ухмыльнулся он, глянув на меня.

— Простите, но нет. Больше на сказку похоже, — я пожал плечами. — Графы, князья, сокровища… На дворе семьдесят восьмой, наши страна с момента революции пережила много потрясений, включая Великую войну. После семнадцатого года только ленивый не искал Деникинское золото и казну адмирала Колчака. У нас город слишком маленький, чтобы хранить такую тайну десятилетиями. Любопытные уже бы нашли кладку. Если верить вашим словам, это не один сундук и не два. Это целый золотой город!

— Предположим. Но есть факты указывающие на то что это правда. И, кстати, проживание в Энске твоего деда Федора Васильевича, и его поступки говорят сами за себя.

— Какие поступки? И, кстати, — я не удержался и передразнил мичмана, — Вы мне так и не доказали, что архивариус — мой дед. Однофамилец я еще могу поверить. Но если он всю жизнь прожил в городе, почему я о нем ничего не знаю? Ни мои родители, ни бабушка никто мне про него ничего не рассказывал.

— А вот тут самое неприятное. Следы твоего деда, а точнее сказать прадеда Федора Васильевича Лесакова на какое-то время теряются во время революции и после нее. Но доподлинно известно, что на момент его исчезновения из города пропали все городские строительные архивы с первой даты закладки Энска. Кроме того, перед тем, как сгинуть, господин Лесаков имел на руках двух младенцев мужского пола, разновозрастных. По нашим данным этих мальчиков — родных братьев, родных своих детей — старик сдал в разные детские дома. Точнее, старшего он привел на порог детского дома, подложив записку, где обозначил его имя Лесаков Степан Николаевич. Пацана нашли с крестиком на шее и медальоном с гравировкой. В кармане — записка с именем.

«Странный способ прятать детей, — подумалось мне. — Если скрывал, потому что Лесаковы, зачем записку в карман положил?»

— На медальоне герб? — полюбопытствовал я.

— Именно. Видел его?

— Кого?

— Герб.

— А, нет, просто предположил по аналогии с ключами старика. Там вместо брелков были гербы.

— Ключи куда дел? — сделал стойку Сидор Кузьмич.

«Вот черт!» — я пытался вспомнить, говорил уже мичману, что оставил их у Анны Сергеевны по её же просьбе или нет? Раз спрашивает, значит, не говорил. Сказать или не сказать, вот в чем вопрос! Соврать? Вроде договорились вести разговор честно. Ладно, была не была.

— Ну… У соседки оставил. Не таскать же с собой…

— Предположим, — мне показалось или Кузьмич мне не поверил? — Что за гербы были.

— Один точно знаю, царский. А второй я так и не узнал. Я в них-то не силен. Имперский узнал, потому что в учебниках истории картинки видел. А второй не встречал ни разу.

— Разберемся, — кивнул каким-то своим мыслям особист и, замолкнув, принялся что-то черкать на листке бумаги.

— Сидор Кузьмич, — окликнул я, когда хозяин кабинета перестал писать. — А со вторым парнем что?

— С каким парнем? — нахмурился собеседник, пытаясь сообразить, о чем я спрашиваю. — Ах, да, второй ребенок…

Кузьмич вышел из-за стола и прошелся по кабинету.

— Второго мальчишку Лесаков пристроил в бездетную семью, уж не знаю, как и что, но мальчишка перестал разговаривать. Когда приемные родители сгинули, его тоже отправили в детский дом. Пацан был маленький, свою настоящую семью или не помнил, или ему велено было не вспоминать. Его поначалу посчитали за немого, ну и присвоили фамилию приемных родителей, имя от балды дали, отчество, соответственно, покойного неродного отца получил.

— Как так? — удивился я. — А документы на ребенка? И что с приемными стало? Почему сразу оба сгинули? Куда?

— Не так быстро. Смутные времена были, власть менялась постоянно, бандиты. Убили их, квартиру обнесли, хозяев в расход, а пацана приемная мать успела спрятать. А вот документы не нашли. Предполагаю, бандиты прихватили с собой все хозяйские бумаги.

— Зачем? — удивился я.

— Продать паспорта, заработать денег.

— Сидор Кузьмич, не сочтите за недоверие, но откуда Вы знаете такие подробности?

Я слушал рассказ мичмана и не понимал, как он раздобыл такие детали? Такое чувство, что сам присутствовал в момент подкидывания детей, и при трагедии, и при регистрации второго пацана в детском доме.

— Работа такая, дотошная, — мичман широко и искренне улыбнулся, да только я с трудом поверил с эту искренность. — При желании все можно разыскать и выяснить, Алексей. Главное, места знать, способы и людей.

— Что ж за люди-то такие, — проворчал я, примерно представляя объем работы, которую пришлось сделать, чтобы раскопать все эти сведения. — Ну и как фамилия второго пацана? — спросил я обреченно, примерно догадываясь, каким будет ответ.

— А сам как думаешь? — хмыкнул Сидор Кузьмич.