Простофилей быть непросто

Коля покосился на Ивана Сергеевича и вздохнул.

– Я думал, что услышу что-то невероятно значительное и важное. И услышал. То, что и сам знал. Хорошо, начнем с фактов. Пожалуйста, пожалуйста!

И Коля жестом пригласил Аню: говори, сообщай эти самые факты.

– Во-первых, – чуть смутившись, начала излагать Аня, – вчера вечером из музея пропал камень. Во-вторых, сегодня утром камень оказался на месте. Вот факты.

– Все? – спросил Коля.

– Пока… да, – ответила Аня.

Ох и хохотал же Коля! Просто удовольствие получал от своего гомерического хохота. Филя даже покосился на всякие статуэтки и картины – не посыпались бы они на пол от такого колебания воздуха.

– Спа… спа… сибо, – еле выдавил из себя Коля. – Факты, как говорится, вещь упрямая. Против них никуда. Так значит, во-первых и во-вторых?

Он еще продолжал хихикать. Филе понравилось, что больше никто из взрослых не поддержал Колю в этом глупом смехе. Потому что Аня покраснела, опустив голову.

– А вы заметили, что смеетесь один? – спросил Филя. – Вас это не смущает?

Коля сразу умолк, оглядываясь по сторонам. Наверное, хотел убедиться, один он смеется или нет.

– Филипп! – предупредительно воскликнул Лев Николаевич. – Прекрати!

– А я ничего такого, – развел руками Филя. – Я только хочу объяснить, что Аня имела в виду. Она ведь не просто повторила то, что всем и так известно. Это может сделать и кошка глупая. Она подчеркнула, что, кроме – слышите, кроме! – этих фактов мы не знаем никаких других. Чувствуете разницу? И надо искать новые факты, а не смеяться, как…

– Филя! – повторил Лев Николаевич.

– … дети, – закончил Филя свое сравнение.

Получилось, что довольно безобидное. Зря папа так беспокоился.

Коля смущенно покашливал. Видно, ему было неловко за свой смех.

– Я думаю, я все время думаю, – вздохнул он. – Я ведь понимаю, что надо вспомнить все до мельчайших подробностей. Всех людей, все разговоры… Все подозрительное. Но знаете, память моя не очень-то мне помогает. Странно! Я могу запомнить целые страницы текста… А вспомнить людей, с которыми виделся вчера, не могу.

– Не расстраивайтесь, – успокоила его Аська. – Вы же не собака! Но все равно не прекращайте вспоминать. Может, что-нибудь и получится.

– Я постараюсь, – пообещал ей Коля.

Аська потащила Филю в сторонку.

– Ты почему молчишь? – прошептала она. – Мы же знаем эти… факты. Сейчас такое понарассказываем!

– Только попробуй! – строго взглянул на нее Филя. – Все испортишь. Взрослые только шум поднимут. Все обошлось, камень на месте. Ну и ладно. Пусть Коля теперь получше его охраняет. А мы сами займемся этим странным делом. Загадок еще полным-полно…

– Что это вы там шепчетесь? – спросила Филина мама.

– Ничего-ничего, – быстро ответил он. – Кошечкой любуемся. Вон как подмигивает. Наверное, одна она знает, кто одолжил на время ее голову. Полюбоваться.

– А знаете, Коля, – сказал Лев Николаевич, – я ведь тоже такого мнения. Кто-нибудь из ваших сотрудников взял, а потом и положил обратно камень. Может, действительно, полюбоваться. Или сфотографировать на память. Главное, камень вернулся на свое место. А вам бы я советовал все-таки подумать, кто мог это сделать. И спросить напрямую. Какие могут быть секреты между сотрудниками?

Коля пожал плечами. Мол, конечно, подумаю.

– А вот у меня не выходит из головы этот странный совет милиционера. Помнишь, Коля, ты рассказывал? – вдруг задумчиво проговорил Иван Сергеевич. – Поискать получше, да еще эта странная фраза: утро вечера мудренее. Такое впечатление, что милиционеру кто-то сказал, что камень будет возвращен. А вдруг… Странная, конечно, мысль… А вдруг камень заменили? На поддельный?

Коля опять хохотнул, сразу же кашлянув, чтобы удержаться от дальнейшего смеха. Помнил Филино замечание.

– Дело в том, Иван Сергеевич… – сказал он спокойно. – Дело в том, что камень этот не надо подделывать. Он уже поддельный.

Все как по команде раскрыли рты.

– Как? Что? Не может быть! – раздались возгласы. – Вот этот чудный камень – ненастоящий?

Коля не удержался и рассмеялся:

– То есть он тоже настоящий, самый настоящий кошачий глаз. Но, конечно, не такой, как тот, который был у этой статуэтки первоначально. При Волошине.

– А какой был при Волошине? – машинально спросила Аська. – В виде головы? И ушки, и носик?

– И язычок болтливый, – добавил Филя.

– Нет, дело не в форме камня, – ответил Коля. – Тот камень был точно таким же шаром. Но в нем была удивительная энергия. И он был намного ярче. Может быть потому, что его сам Макс нашел, может – потому что морем был обкатан. Природа сама сотворила это чудо, человеческие руки не прикасались к нему. Не шлифовали.

– А кто такой Макс? – шепотом спросила у Дани Аська.

– Волошина звали Максимилиан Александрович. А друзья звали Максом.

– А Коля его друг?

– Отстань, – повел плечом Даня. – Ты что, экскурсию вчера не слушала? Или специально глупости говоришь? Волошин жил здесь почти сто лет назад.

– Николай Петрович! – позвала смотрительница и стала делать какие-то отчаянные жесты руками.

– Надо освободить кабинет, – сказал Коля. – Экскурсия. Давайте выйдем во дворик, я там продолжу свой рассказ.