Простофилей быть непросто

Расспрашивать о чем-то человека, когда он в таком настроении – наверное, садизм. Так Даня и сказал:

– Только попробуйте выспрашивать про камень! Садистом надо быть, чтобы сейчас задавать этот вопрос. Прав Коля – если надо, Иван Фролович сам все расскажет.

Но до каких пор можно было оттягивать расспросы? Ведь уже наступил последний, третий день! И сегодня вечером должен был состояться концерт Филиппа Приколова. И должен был появиться Испанец – после своего таинственного трехдневного отсутствия. И наконец должно было разрешиться тревожное ожидание, в котором ребята находились все это время. А старик – молчит.

– Все, – решительно сказал Филя. – Сегодня придется прямо высказать Ивану Фроловичу все наши подозрения. Наступает момент, когда скрывать ничего нельзя. Светлые силы должны объединиться в борьбе против темных – как в сказке. А то мы домолчимся до беды какой-нибудь! Надо сказать Ивану Фроловичу, что Испанцу во что бы то ни стало понадобится сегодня камень.

– А знаете что? – вдруг предложила Аська. – Давайте его пригласим сегодня в лагерь, в гости! Испанец придет к Ивану Фроловичу, а того и дома нет.

– Ну, если Иван Фролович согласится – это хорошая идея, – поддержал Даня.

Но Аня вздохнула:

– А концерт? Вы забыли про концерт!

Филя хлопнул себя по лбу:

– В самом деле! Я совсем забыл! Как же мы сами на концерт попадем? Небось там такая давка. Как же, сам Прикол приколы свои прикалывать будет! Уже давно надо было у Серого билетики попросить. Не отказал бы.

Аня покраснела.

– А билеты уже у меня. Вчера меня встретил этот ваш Серый и попросил передать. Я только почему-то боялась, что вы смеяться надо мной будете… Как над фанаткой.

– Ну, посмеемся, конечно, – улыбнулся Филя. – Но главное, ты спасла положение! А это уже серьезно. Оказывается, ты такая же проныра, как и Аська.

– Звучит, как похвала, – улыбнулась Аня.

Ребята так волновались, что это заметили родители.

– Что это с вами? – спросил Лев Николаевич.

– Да вот, собираемся на новом аттракционе прокатиться, – ляпнул первое, что пришло в голову, Филя. – И боимся.

– Ой ли? – усмехнулся Лев Николаевич. – Вы боитесь прокатиться на аттракционе? Филипп, придумал бы что-нибудь более правдоподобное. Наверное, не знаете, как незаметно вышмыгнуть из лагеря. Ладно, идите, гуляйте. Я понимаю, как приятно вам шляться по набережной. Свобода…

Филя удивленно взглянул на отца. Надо же… Ведь все понимают взрослые! Почему же чаще всего притворяются непонимающими?

Аська дежурила на улице Десантников.

– По-прежнему тихо, – шепнула она, встретив друзей. – Мы к Ивану Фроловичу?

Филя кивнул, вздыхая. Потому что по дороге сюда они бросили жребий и выпало, что говорить придется ему. Вот Филя и подбирал слова заранее. И про Испанца, и про концерт. Но как сказать, что он догадался, что талисман – у старика? Разозлится Иван Фролович, обязательно разозлится, что кто-то лезет непрошеными помощниками в его жизнь…

Ребята открыли калитку и остановились как вкопанные. Почему это Иван Фролович выглядит так торжественно?

– Проходите, проходите, – заметно волнуясь, пригласил он издалека. – Давно жду вас. И не надо было дыньку приносить – я припас, самую пахучую приготовил.

Дрожащими руками он стал нарезать дольки.

«Почему он волнуется?» – подумал Филя.

Кошка сразу бросилась к Аське. Иван Фролович даже не заметил, а словно почувствовал это – протянул руку, проверил, где кошка, и улыбнулся.

– Ну, садитесь, – сказал он.

Филя откашлялся, вздохнул и даже закрыл глаза, собираясь начать… Но не успел.

– Вот что, ребятки, – начал Иван Фролович.

«Ребятки» даже вздрогнули от его торжественного тона!

– Я долго думал, – продолжил старик, – много думал. Вспоминал свою жизнь, отца вспоминал… Вспомнил, как Таська-Аська лучше стала во сто раз, когда на тот камень в музее посмотрела. Подумал и о том, что мало мне уже жить осталось… И понял, что пришла пора. Отец ведь мне наказывал вернуть камень Максимилиану Александровичу. Говорил, пусть побудет кошачий глаз у тебя, а потом и верни. Обязательно верни. Я и вспомнил эти его слова, когда словно опять сестренку свою увидел… Таську-Аську. Вот, думаю, судьба как решила. Пусть она и отнесет камень в дом Волошина.

Иван Фролович отвернулся, стыдясь слез, и пошел в дом.

Ребята, ошеломленные, сидели молча.

И вдруг… солнце сверкнуло в руках Ивана Фроловича!

Кошачий зрачок в середине камня смотрел на каждого из ребят и переливался, словно спрашивал: ну что, дождались?

– Иван Фролович! – воскликнула Аська. – Как же это?!

– А так, Асенька, так, – впервые назвал ее настоящим именем старик. – И не надо тебе быть во сто раз лучше. Ты и так хорошая. Любуйся камнем и неси его на место… На его место. Пусть и люди любуются. – Иван Фролович вгляделся в камень. – Вот ведь как хитро все устроено. Обязательно должны быть в жизни схожести. Два камня, две сестренки-близняшки, две кошки… И жизнь кажется от этого интереснее. Смотрю на этот кошачий глаз и думаю: а ведь веселей ему будет рядом с тем, который я раньше Николаю отдал, а? Веселей. Близнецы – они на то и близнецы, чтобы рядом быть. Вот как Асенька с сестренкой.