Простое воскресное утро

Парень даже не переспросил, не шутит ли мужик средних лет, направивший зачем-то в его сторону автомат. Он исчез разом, за секунду — как будто его вдернули внутрь за ноги.

– Граждане! — майор обернулся к тем, кто смотрел на него. Их оказалось человек пятнадцать: треть рядом, глаза в глаза, остальные в окнах. — Военнослужащим и резервистам немедленно прибыть в свои части! Сборы запрещаю: брать только теплую одежду и средства связи! Отделение!..

Он уже почти не надрывал голос — визг падающих снарядов и глухой рев сотрясающих дома разрывов разом утих. Свет остался — и становился все ярче: все, что оставалось от жилого и учебного городка 336-й гвардейской Белостокской орденов Суворова и Александра Невского отдельной бригады морской пехоты пылало сейчас сверху донизу. Матросы присланного за ним отделения выстроились короткой шеренгой: лица у них были бледные и осунувшиеся. Наверное, именно так выглядели уходящие в свой первый бой морские пехотинцы Балтики ровно две трети века назад. Рядом, на правом фланге, встал милиционер с АКСУ Выглядел он не хуже других.

– Смирно! Слушай боевую задачу!..

Майор не смог, не сумел сказать всю фразу целиком, — просто не хватило воздуха. Набрать его заняло полсекунды — и все это время матросы ждали. Кто-то глядел с ужасом, кто-то с растерянностью, остальные — с удивившей бы его, будь он кем-то другим, уверенностью в лицах.

– У меня нет никаких сомнений, что началась война. Кое-кто из вас никогда не верил, что это может случиться, кто-то понимал, что это дело одного-двух лет. Но она началась сейчас. Мы оторваны от Родины, мы находимся в кольце враждебных государств, но это наша земля!!!

Последнюю фразу майор проревел, надсаживаясь: так ему стало хотя бы чуточку легче перебороть ту животную боль, которая перла сейчас из глубины его памяти, даже не принадлежвшей ему самому.

– Там, впереди, на западе, юге и востоке от нас, сейчас умирают наши пограничники. Я уверен, что то, как мы будем исполнять свой долг, не опозорит ни их, ни бригаду, ни память наших дедов, могилы которых вокруг нас! Отделение!.. — он снова хлебнул воздуха, ощущая, как кипящие пузыри рвутся по его жилам, наполняя тело дикой, безумной невесомостью. — К бою!!! На броню! Марш!..

С нечленораздельным ревом матросы полезли на тело БТР — и через три секунды, которые потребовались водиле, чтобы добраться до управления, тот рывком оторвался от насиженного за несколько минут места. Стеклянные полоски посыпались на землю с ледяным звоном — но майор этого уже не слышал. Протиснувшись на сиденье командира машины, он приник к залитой прозрачной броней обрезиненной щели. Козырек кепи мешал, и он перекрутил его назад, прикрыв облитую потом шею. Ну да, снята радиостанция с блоком питания, снят рентгенометр. Можно предположить, что дело этим не ограничивается. Обычная для российской армии XXI века практика. Но двигаться, во всяком случае, БТР еще может. Причем быстро: строили его на совесть.

– Гони!

Водитель гнал, выжимая из воющего в полном восторге двигателя каждую лошадиную силу, еще остающуюся в его изношенных цилиндрах и клапанах. Мимо мелькали бегущие люди, проносились сначала уже полностью освещенные, а потом неожиданно, сразу и целиком темные дома. Наверняка или полетела из-за многочисленных коротких замыканий сеть, или одна из батарей или даже отдельных машин ударила по городской подстанции. Майор не сомневался, что опознал звук точно. Именно так звучали разрывы снарядов стандартного для армий государств НАТО калибра в тот единственный раз, когда он их слышал. 2006-й год, учения «Снежинка» в Дании: туда, помимо мотопехотной роты из входящей в состав Ленинградского военного округа дивизии, было направлено и человек десять офицеров батальонного звена — «россыпью», из разных частей. Но на учениях экономные датчане потратили два раза по 10 снарядов — а здесь огневой налет проводился минимум двумя-тремя дивизионами.