Просто жизнь

Особенно запомнился Андрею вихрастый черноглазый мальчуган в новеньких тапочках, Андрей спросил тогда с улыбкой, зачем он надел новенькие тапочки — здесь же сучья да камни.

Мальчишка недоуменно посмотрел на бородатого дядю и сказал:

— Так ведь это мама специально купила!

В июне поспела земляника. Словно бы весь лес наполнился ее чудесным запахом. Земляникой пахли ветры; девушки, отдыхающие у избушки, приносили столько этого аромата, что Андрей пьянел.

Девушки смеялись над ним:

— Сколько тебе лет, дедушка?

Андрей поглаживал черную окладистую бороду, большим пальцем важно раздвигал черные, с рыжинкой усы и говорил:

— А ну, которую поцеловать?

Девушки со смехом выталкивали какую-нибудь тихоню. Андрей приближался. Та, закрыв лицо рукой, пятилась, визжала. Девичий смех, кажется, слышали и на кордоне. Недаром телефонистка спрашивала по телефону полунасмешливо, полуревниво:

— У тебя опять ягодницы визжали?

Когда уходила такая веселая компания, Андрей ложился на траву и вспоминал.

…В январе он поехал на целину. Попал в новый совхоз, там его избрали в комитет комсомола, и встретился с Дусей. Она тоже была членом комитета. Скромная, с красивыми косами, карими глазами, которые удивленно и радостно смотрели на мир. При встречах — Андрей заметил — она смотрела на него именно так: удивленно и радостно, словно бы говоря: «Ах, как замечательно, что ты есть на свете, как я рада, что у меня есть такой друг».

С нею рядом легче жить и работать. На комитете журила кого-нибудь, словно бы удивлялась: «Как это у нас еще водятся такие глупости?»

И всем становилось неловко от того, что такие глупости действительно еще живучи.

В восемнадцати километрах от центральной усадьбы совхоза Степного образовалось Южное отделение. На комитете возник разговор, что там еще не создали комсомольскую организацию, хотя комсомольцев туда уехало много. А скоро уже полевые работы. Дуся тогда спросила:

— Как же так получилось, ребята?

После долгих споров, которые, собственно, свелись к тому, что комитет проморгал такое важное дело, к единому мнению не пришли. Ни у кого и мысли не было, чтобы направить на новое отделение в мартовскую сумятицу кого-нибудь из членов комитета.

Тогда Дуся поднялась, откинув с плеча за спину косу:

— Для чего ж тогда воду в ступе толкли? Надо ж, товарищи, немедленно туда ехать!

Ехать было нельзя, все это понимали. Снег таял вовсю: попробуй-ка, проберись сейчас через овраги! Тогда Дуся вызвалась идти пешком. Все запротестовали, поднялся спор. В конце концов секретарь разозлился и закричал:

— Да замолчите вы наконец!

Дуся настаивала на своем, и ее поддержал Андрей — он хотел идти с нею. Махнули рукой на упрямую девчонку, и Дуся собралась в путь. От попутчика наотрез отказалась. Андрей сначала обиделся. Но можно ли было сердиться на Дусю? Она отправилась в путь чуть свет. Андрей поджидал ее за околицей. Принес обыкновенную лыжную палку — все же в дороге с палкой было удобнее. И опереться можно, и прыгать легче, если потребуется.

Дуся улыбнулась:

— Спасибо, Андрюша. А я не догадалась.

И она пошла. Оглянулась, помахала ему рукой и скрылась за увалом.

О ней ничего не слышно было больше недели. В комитете начали беспокоиться, кляли себя за то, что отпустили ее одну. Уже согнало снег с полей, обмелели ручьи в оврагах. В один из ярких дней начала апреля ворвалась на центральную усадьбу бричка, запряженная парой лошадей, а на бричке — пятеро комсомольцев и с ними Дуся. Въехали в село с песней, подкатили к дому, где помещался комитет комсомола. Один из приехавших заорал во все горло, не вылезая из брички:

— Алло! Секретарь! Принимай нового секретаря комсомольской организации Южного!

Кто был в комитете, все высыпали на улицу. Ребята вывалились из брички, бережно высадили Дусю.

— Молодец, Дуся! — сказал обрадованный секретарь комитета.

Пожал ей руку и Андрей, спросил:

— А где же секретарь Южного?

— Здорово живешь! — засмеялись комсомольцы. — А кому ты сейчас руку жал?

— Да вы что, ребята!?

— Ничего! Избрали и все. Такие девушки самые подходящие для нас.

Дуся взглянула на Андрея, и он понял немой вопрос: «Как же могло быть иначе, Андрюша?»

Ох, как скучал теперь Андрей по девушке и ребятам из совхоза. Много читал. В правом углу избушки пристроил что-то наподобие книжной полки. Мало пришлось учиться: кончил только восемь классов. Мысль об учебе не покидала никогда. Крутая перемена в жизни из-за болезни принесла множество свободного времени. И книги поглощались одна за другой.