Просто Ужас!!! и Ничего страшного (СИ)

  - За то, что мусорим или за то, что не мусорим?

  - За всё. Вернёмся к зрелым женщинам. Маринэ права в том, что экзаменов нам не избежать.

  - И что? - Ник приподнялся на локтях. - Все сдают, и мы будем сдавать. Возможно, даже успешно. Мне родители ещё с лета репетиторов навязывают. Но я держись. Денег у них и так впритирочку.

  -Как все? Не-е-ет. Фёдорман учил, что у задачи обычно существует несколько способов решения. - Пашка тоже перевернулся на живот. - Вот представим себе экзамены в виде стены. Её можно пробивать, перескочить, подкопаться, обойти с левой или правой стороны... Из чего следует, что прямой путь один, а обходных гораздо больше.

  - Ещё можно пойти в другую сторону, - Лера повернулась к мальчишкам.

  - Тоже вариант. Единственно, что не получится -это пройти в гостеприимно распахнутую дверь. Её не будет.

  Теперь все трое лежали головами к единому центру, представляющим собой последнее яблоко. Лерка испытующе посмотрела на мальчишек.

  - Поровну или по-честному?

  - Ладно, твоё. - Ник протянул ей яблоко. - А если действительно взяться 'за ум' и начать учиться?

  - Спасибочки, - Лерка начала натирать яблоко о полотенце до блеска. - Учиться - дело, говорят, полезное...

  - Некоторым учиться уже поздно, да и времени нет, - опять зевнул Пашка. - Зато есть бередящее сознание чувство несправедливости. Вот, учителя более-менее знают свои предметы, курсы или как их там... Обращаю внимание - свои. А мы должны знать все, да ещё проявлять усердие. Причём всучить нам норовят просроченную продукцию. Физика вот почти вся девятнадцатого века...

  - Ну, завёлся. Человек будущего, - Ник приподнялся и начал собирать вещи. - Тебе вещают о том, что было. А то, что будет, придумывай сам. Зачем дана вам, батенька, голова? Обратно ты на вёслах.

  - Всё согласно анекдота: 'А ещё я ею ем!' Конечно 'плыть по течению' с моральной точки зрения несколько предосудительно, но легче и посему я не возражаю.

  Вёсла скрипели уключинами, ялик нёсся вниз по реке, провожаемый завистливыми взглядами владельцев плоскодонок.

  - - -

  Из всей троицы только Николс жил в полной, по педагогическим понятиям, семье. Сам Ник считал, что переполненной, поскольку наличествовали кроме папы с мамой ещё сестра двенадцати лет и братик семи лет от роду, шустрый не по годам. Ещё была бабушка, но она жила отдельно в своей старенькой малометражке.

  Лера была на попечении у тёти с её очередным мужем, который номинально считался дядей. Мама практически всё время была у бабушки, куда саму Леру пока почему-то не пускали. Мама умела закрыть любые прения по этому вопросу. Тётя тоже избегала разговоров на запретную тему. Вот про своих мужей - другое дело. Позапрошлый дядя был штукатуром с театральным уклоном. Помимо просмотра приезжающих лицедеев устраивались ещё выезды в соседний райцентр, где имелся свой драматический театр и даже в губернскую столицу. Прошлый дядя ремонтировал машины и любил романсы под гитару, постепенно привив устойчивую ненависть к этому жанру у всех соседей. Ныне проживающий дядя (постоянного места работы у него не было) оказался почти абсолютно безвредным для окружающих, поскольку занимался стихосложением, в основном по ночам и стеснялся декламировать свои творения вслух. Кстати, Лера вспомнила, что те строчки про 'юных' и 'зрелых' были из его сочинений. В связи с исчезновением музыкально-вокальной составляющей мирный договор с соседями со временем вновь был заключён. Тётя Ира даже начала беседовать с ними у подъезда.

  Николс по вечерам частенько навещал Леру. Как-то так повелось, и переводиться не собиралось. Было ли это влечение, перерастающее во что-то значительное? На такой вопрос и самому себе трудно ответить честно.

  Лера с завидным упорством составляла гороскопы. Чего-то вычерчивала, высчитывала, заполняя странными каракулями пожелтевшие листы из набора писчей бумаги, чудом сохранившейся в чулане с прошлого века. Выходило весьма загадочно. Несмотря на все старания, в гороскопах ничего отодвигающего Николса в бесконечность не наблюдалось. Хоть Леру и тянуло больше к Паше, но там всегда вставала какая-то стеклянная стена, сквозь которую ничего передающего тепло этого рода пройти не могло.

  С Ником было всё просто. Лера ему нравилась. И со временем всё больше и больше. До уж совсем близких отношений пока не доходило, но поболтать, прогуляться и прочее... Почему нет? Девушку устраивало наличие надёжного, не 'липкого' друга. Сумбур чувств, в которых нужно было разбираться, маячил где-то в далёком будущем. Впрочем... может быть и не далёком... но будущем.

  - Ник, а что с тем портретом?

  Лерка водила пальцем по оконному стеклу на площадке между этажами. Прогулка подходила к фазе прощания.

  - Каким? А, Медузы? Ничего. Когда тетради раздали, его не было.

  - Маринэ вырвала лист?

  - Нет, листы все на месте. Я пересчитывал - сорок восемь. Портрета нет. Страница абсолютно чистая. Как будто я ничего и не рисовал. Может я и не рисовал? Не... рисовал. Точно помню.

  - Очень интересно. Пока. До завтра.

  Лера взбежала на этаж и, помахав не прощание, закрыла за собой дверь.