Прости мне мои грехи (СИ)

- Я тебя умоляю, Мэри, – усмехаюсь, окидывая ее холодным взглядом. Но я знала, что, отчасти, она была права. Летом мне уже удалось побывать на одной из таких вечеринок, куда меня взял мой старший брат Кайл. Вообще-то разница между нами была сведена к минимуму - мы погодки. И все же, я никогда не забуду, какой фурор я произвела среди гостей, появившись там. Одним своим присутствием я затмила всех девчонок, которые были даже старше меня.

Мне понравилось чувство превосходства над окружающими, к которому я стремилась многие годы. И я наконец-то зачеркнула парочку дел из своего грязного списка, благодаря этой вечеринке. Кажется, это были пункты: «Лишиться девственности», «Попробовать траву», и весь этот прогресс всего за одну ночь.

- Например, сегодня – в честь начала учебного года. Ты же пойдешь? – Она продолжала грузить меня своими надоедливыми вопросами.

- Я с Треем и его друзьями сегодня. Но, возможно, нам будет скучно, и, так и быть, я заманю их на эту вечеринку. – Мы подходили к классу, и я сделала глубокий вдох, чтобы заранее подготовить себя к гадкому зрелищу. Не то чтобы Коул был настолько страшным, просто я не могла смотреть в его лицо, украшенное безобразным шрамом, с привычной, свойственной мне, хладнокровностью. Он же смотрел на всех так, будто мы были плебеями в его королевстве, и наши колкости в его сторону – не более, чем базар несчастных холопов.

Помню, как, однажды, попросила Трея привязать мальчишку скотчем к унитазу, что он с удовольствием воплотил в жизнь. Коул был довольно слабеньким – не имел мышцы и не обладал силой, благодаря которой он мог бы потягаться с Треем и его друзьями. Вся его внешность заключалась в бледноватой коже (я слышала, что он почти не выходит из дома); темных отросших волосах, постоянно закрывающих его лицо (и слава Богу); острых скулах, больше напоминавшие мне лезвия, о которые можно порезаться. К этому невзрачному образу добавлялись приличных размеров шрам под губой и постоянно черная, словно у гота, одежда. Хотя, почему «как»? Он действительно больше походил на Омена, чем на обычного человека.

И это всегда меня завораживало, вызывало какой-то дикий, неподвластный интерес к его уродливой личности. В те минуты, когда он убирал волосы со своего лица и окидывал мир своими безупречно серыми глазами, я замечала, как время останавливалось для нас обоих. Только он не знал, что я могу так думать.

- Привет, Бекка, – хором произнесли все, кто уже присутствовал в классе, кроме Изгоя, конечно. Мэри они проигнорировали, и я заметила, как девушка недовольно поджала губы, но, тем не менее, спокойно уселась за свою парту, ожидая начала урока. Я же хотела сделать то же самое, но тут почувствовала, как мое сердце подскочило до горла, а истошный крик зародился где-то в глубине моей груди.

И я подавила его, продолжая смотреть на существо, которое медленно, но верно, передвигалось по моей парте, шевеля мохнатыми отвратительными лапками. Огромным усилием воли я пыталась унять дрожь в своих пальцах и не заорать на весь класс.

- Кто это сделал? – Мой голос должен был быть наполнен гнева, но он получился писком, которого с роду не существовало в моем арсенале голосов. С задней парты я услышала смешок и обратила свой взгляд на Коула. Все остальные ребята наблюдали за мной и некоторые еще не могли понять, в чем дело.

- Боже, это что, ТАРАНТУЛ? – Малия была первой, кто разглядела это чудовище, что теперь поселилось на моей парте. – Уберите его кто-нибудь!

Все девочки в классе истошно завизжали, но я подняла руку с раскрытой ладонью, приказывая всем заткнуться.

- Трей, избавься от этого. – Я обратилась к своему парню, если его так можно было назвать. Трей, кажется, сам был не в восторге от этой идеи. – Или ты боишься паучка?

- Бекка, а вдруг он ядовитый? – неуверенно заметил Трей, поморщившись от такой мысли.

Я бросила на него уничтожающий взгляд, и он, стиснув зубы, свернул одну из тетрадей в трубку, чтобы привести мою просьбу в исполнение.

- А тебе смешно? – наконец-то обратилась я в пустоту, убивая остатки своей инсектофобии (боязнь насекомых).

- Это точно уродец сделал.

- Ненормальный уже свое семейство в школу тащит.

- Сумасшедший! – доносились тихие шепотки из всех уголков класса. Коул в эту секунду же продолжал сидеть за партой и что-то с энтузиазмом рисовал в своем блокноте, который он всегда носил с собой. Я сделала несколько уверенных шагов в его сторону, параллельно слушая нецензурные выражения Трея, который пытался усмирить паука.

- Что еще за шутки? – Парень даже бровью не повел, не обращая на меня никакого внимания. Только ещё больше расплылся в ухмылке, которую пытался скрыть. – Ты хоть знаешь, как поплатишься за это?

- Уже страшно, – вдруг произнес он, и это, наверное, первая фраза, которую я от него слышу за последние шесть месяцев. Обычно он разговаривает только с учителями, постоянно умничая, рассказывая о вещах, которые среднестатистическому школьнику не привиделись бы даже во сне. Грубо говоря, Стоунэм разговаривал на своем языке, либо не разговаривал вовсе.