Прости мне мои грехи. Книга 2 (СИ)

      И тут он наклонил подсвечник. Немой крик пронзил мое горло, губы распахнулись на радость Коулу. Я почувствовала истребляющую каплю воска, упавшую мне на ребра.

      - Будь ты… - Договорить я не успела, потому что другая капля, более крупная, упала следом, воспламеняя мои ключицы.

      Коварные слезы застряли в уголках глаз, я посмотрела на Коула через призму боли и смога.

      Как я могла считать, что у него есть ко мне чувства? Гребанный животный трах, насилие и доминирование – все, что ему было нужно.

      Как я могла разглядеть в его поцелуях и словах ласку? Либо это был не тот Коул, либо он действительно являлся монстром.

      - Лучше молчи и уясни навсегда, Бекка. Так… На будущее… - На мгновение он наклонился, сделав то, после чего я окончательно перестала его понимать. – Ты не посмеешь принадлежать кому-то другому. Я не намерен делиться ни единым кусочком твоего тела.

      Он наклонился, охваченный необузданным желанием, втянул мой сосок губами, сжимая мои полушария вместе – он мял мою грудь как одержимый, тискал, оставляя влажные следы на моем теле. Вновь возвысившись надо мной, Коул посмотрел на меня с гордыней, будто покраснения от его укусов и розовые пятна от воска, который он оставил, были произведением искусства, а не унизительными метками.

      - Ненавижу! Всем сердцем ненавижу! – Не знаю, в который раз я делала это признание, но Коула это не отрезвило. Когда воск упал на кожу возле пупка, я вновь почувствовала жжение, но уже не такое болезненное, как раньше. Он остыл, а я привыкла к пламени.

      - Я это уже слышал.

      Коул приложил ладонь к моему животу, размазывая застывший воск пальцами.

      - Такая нежная… Такая чертовски нежная кожа… - сладко прошептал он, выбиваясь из образа чудовища. - Ребекка, что ты со мной делаешь?

      - Это ты что делаешь? Ты… То ласкаешь, то убиваешь… - Его рука теперь спустилась меж моих бедер, для того чтобы убедится в том, что я…

      - Как трудно сдерживать себя, когда я чувствую, как ты готова. Готова, даже когда я только что не разнес тебя на части. – Его палец настойчиво скользил по моему белью, не позволяя себе большего.

      - Ты долбанутый псих!

      Он вновь ударил меня по попке, цепляясь за мои бедра. Уже не так больно физически – скорее унизительно, что еще хуже в моем случае.

      Я чувствовала себя какой-то рабыней без права на ропот. Шлюхой, которая была нужна хозяину только тогда, когда он в этом нуждался.

      Запутанной, потерянной девочкой, загнанной в угол.

      В общем, слабачкой, будто от былой Ребекки Картер не осталось и следа. Ребекки, которая когда-то собиралась вонзить нож ему меж ребер, угодив в сердце.

      - Да что ты обо мне знаешь?!

      Я заметила, что Коул каждый раз слишком остро реагировал на слово «псих». Будто оно задевало его за самые глубокие раны души, если таковая у него имелась.

      - Ничего… Знаешь, ничего… - тяжело дыша покорилась я, стремительно замотав головой, пытаясь освободить руки. – И теперь я даже не хочу ничего о тебе знать!

      Его лицо прояснилось – гримаса гнева сползла с его лица, оставляя на лике лишь пустое выражение. Глаза бледны, лоб покрылся испариной, а темно-каштановые волосы прилипли к вискам, будто он только что вышел из душа.

      Я смотрела на сжатую линию его челюсти, вновь разглядев в нем красоту. Гребанную красоту, существование которой было для меня отвратительным. Я хотела видеть Коула неказистым, изгоем, уродом, каким всегда его считала.

      Но все менялось с незамедлительной скоростью, я окончательно запуталась в своих чувствах, не понимая, почему по моим венам разливается прощение, которому здесь не место.

      Коул потянул за нить галстука, освободив мои руки, и я тут же впилась ногтями в его твердую несгибаемую грудь. Пытаясь забыть об этом восхитительном чувстве прикосновения, врезалась ему в кожу, вызывая в нем тихий утробный рык.

      - Отпусти меня! Ты перешел все границы, Коул. Ты не рассчитываешь свою силу.

      - Скажи, что ты усвоила этот урок.

      - Да… - Трехэтажный мат так и вертелся на языке, но вместо этого я покорно ответила, чтобы поскорее покинуть это злосчастное место. – Я усвоила твой дебильный урок!

      - Ответ неверный. – Он вздернул мой подбородок большим пальцем - так, будто я была непослушной школьницей. – Сука, или ты произносишь то, что я от тебя жду, или я познакомлю тебя с воском поближе…

      - Я – твоя игрушка. Я принадлежу только тебе, Коул Стоунэм, – захлебываясь, с остервенением произнесла, чувствуя, как его хватка ослабевает. Коул отпускает меня, расплываясь в этой ехидной улыбке, которая может означать: «То-то же. Ты в очередной раз мне уступила».

      Коул отпустил меня, и я тут же подпрыгнула с кровати, как ошпаренная, судорожно хватая свою юбку и топ, которые, на этот раз, остались в целости и сохранности.

      - Это была последняя капля. – И это действительно было так. Весь мой план по сближению с Коулом был разрушен, потому что я больше не собиралась терпеть такие унижения и стелиться перед этой питающейся моей кровью тварью.

      - Ну, конечно, сколько раз я это слышал? Ты не хочешь пребывать в моем мире дерьма и грязи... И все такое. Как будто ты сама живешь не в таком.