Простая Душа

«Какое чудо! – воскликнула та, рассматривая камень. – И тяжелое… – а потом добавила в шутку, вспомнив Число души и сердце, распавшееся на кусочки: – Только ведь мой-то камень – бриллиант!»

«Я знаю, – сказал Тимофей, вдруг смутившись. – Но сейчас этот, розовый, в самый раз тебе – пусть и будет. От сглаза помогает опять же, мне цыганки-влашки говорили, а бриллиантик – потом, потом…»

«Как та девочка на Кузнецком, слово в слово, – подумала Елизавета и улыбнулась невольно, затем еще посмотрела на кольцо и спросила: – Ну а жениться когда?»

«Сегодня, – вздохнул Царьков, – только вот сделаю один звонок», – и, подняв трубку, стал набирать короткий городской номер.

Глава 14

Лишь только двадцать девятый скорый прибыл на станцию Сиволдайск, Фрэнк Уайт Джуниор вновь сделался насторожен. Замкнутое пространство купе, безопасное и обжитое, больше не служило укрытием – он вышел в чужой город, где с укрытиями было плохо. Здесь могли таиться любые опасности, он еще раз напомнил себе о дикости этих мест. Не зря быть может и сосед, старший эксперт Самохвалов, казавшийся вчера столь жизнелюбивым, сегодня утром был неразговорчив и хмур – все поглядывал в окно на сады нищего пригорода, занесенного пылью, и лишь однажды обратился к Фрэнку с вопросом о гостинице, в которой тот собирается остановиться. Услышав название «Паллада», сосед одобрительно кивнул, а Фрэнк подумал было, не сболтнул ли он лишнего, но тут же успокоился и даже посмеялся над собой слегка – нельзя же, в самом деле, подозревать каждого и всех.

На вокзальной площади, у памятника Дзержинскому, обращенному к приезжим тощей задницей в бронзовых галифе, он проверил привычным жестом пояс с деньгами, потом взял такси и поехал по улице Московской, ухмыльнувшись немудреному напоминанию о только что оставленной им столице, обворожительной путане Ольге и нескольких счастливых, безмятежных днях. Город поразил его поначалу – он не был похож на Москву, которую Фрэнк принимал за уменьшенную копию всей России, и вообще не походил ни на что, являя собой очень странную форму – по крайней мере, на его заокеанский взгляд. Он сразу вспомнил вдруг Гоголя и даже сказал себе: – «Ну да!» – почувствовав очень остро, что вот она перед ним, настоящая городская провинция, еще более карикатурная, чем та, из известной книги. Тут мясная лавка, за ней еще лавка, поплоше, потом почта, сапожная мастерская, трактир с подслеповатыми окнами. Вот в этом доме дают балы и закатывают пиры для всего уезда. А тут, где грязь у колонки, не иначе, стоят извозчики и ждут седоков, поплевывая и лузгая подсолнечное семя…

Он отметил замызганность зданий и ужасное состояние дорожного полотна и ощутил обиду за город, до которого ему не должно было быть дела. Тут еще и машина подпрыгнула, попав куда-то колесом, водитель витиевато выругался и, оглянувшись, пробормотал извинение.

«Плохой асфальт, – сказал ему Фрэнк, демонстрируя солидарность. – Власти, наверное, совсем не следят».

«Власти? – удивленно переспросил тот, чуть приглушив музыку – мутный, хриплый шансон. – Да что Вы, какие сейчас власти. Ну, Вы-то видно, что не здешний…»

Фрэнк лишь пожал плечами, засмотревшись на странный дом с дородной нимфой, вылепленной на фасаде. Вскоре улица привела к набережной, в которой уже не было ничего от Гоголя, а гостиница оказалась и вовсе современным зданием с яркой вывеской казино. У регистрационной стойки стоял мужчина и спорил с администратором по поводу номера и кондиционера в нем, как понял Фрэнк, слушавший краем уха. Уайтом тут же занялась молоденькая практикантка, а администратор увещевала мужчину, выражавшего уже сильное нетерпение и ни в какую не желавшего отступать. Это был Николай Крамской – раздраженный похмельем и тряской в душной машине. Они с Фрэнком мельком глянули друг на друга и равнодушно отвернулись.

«А Вы люкс возьмите, – говорила Николаю женщина-администратор с прической перманент. – Вон у товарища тоже люкс, очень даже хороший, и кондиционер там есть».

«Давайте, – вздохнул Крамской, – если уж у товарища. Товарища по партии… Извините, – сказал он Уайту, – я шучу».

«Зря Вы так, – обиделась администратор за Фрэнка. – У нас приличный отель, никто не жалуется, хоть и из Москвы. Товарищ, кстати, тоже из Москвы, – добавила она, заглянув практикантке через плечо. – И ничего, оформляется спокойно и не шутит!»

Николай и Фрэнк одновременно откашлялись, подавляя смешок и вновь посмотрели друг на друга, уже с некоторым взаимопониманием. Затем Крамскому вручили ключ, и он зашагал к лифту, а Уайт Джуниор прождал еще с четверть часа, пока зардевшаяся практикантка, очень худая, с длинным узким лицом, получала от начальницы нагоняй за ошибки, имевшие отношение вовсе и не к нему.