Проснуться живым

Перебраться через барьер высотой в восемь футов оказалось на удивление легко. Я уцепился правой рукой за вертикальный брус возле самой верхушки, а левой — чуть ниже, за соседний брус, подтянулся, перебросил ноги через стальные острия, как прыгун с шестом, и удачно приземлился спиной к дому. Повернувшись, я застыл на несколько секунд, но нигде не слышалось ни звука.

Возможно, это не было особым подвигом, но я чувствовал удовлетворение. Вместо того чтобы протискиваться между брусьями или натыкаться на острия, я перемахнул через них легко и грациозно, как птица. После недавней неудачи с дверью, это придало мне то, в чем я нуждался, — уверенность в себе.

Я шагнул к стволу дуба и стал искать другое прикрытие, которое обезопасило бы меня во время продвижения к задней двери, но ничего не обнаружил. На лужайке уже не было машин. И ни здесь, ни поблизости я не заметил темно-синего седана.

Все автомобили исчезли — очевидно, вместе с «Гражданами ЗА» и шестью аппетитными «персиками». Быть может, Дейв тоже уехал, и я собирался тайком проникнуть в пустой дом. Я посмотрел на часы — всего лишь начало шестого. Примерно через полчаса красотки уже должны маршировать по Филберт-стрит с транспарантами и знаменами в направлении церкви Второго Пришествия, чтобы огласить свои требования и урвать кусочек времени в теленовостях.

Я не большой охотник до пикетов и демонстраций, независимо от того, устраивают ли их профсоюзы или студенты, правые, левые или центристы, распутники или блюстители целомудрия и даже красивые девушки, употребляющие эровит или еще что-нибудь, что только могут употреблять красивые девушки.

Тем не менее считаю, что иногда демонстрации достигают своей цели и даже становятся позитивным явлением — если эта цель благая и если требование осуществления чьих-то прав не сопровождается отрицанием или ограничением прав других, а тем более проламыванием голов. Но чем больше я вспоминал имена, лица, глаза, голоса и фигуры Лулы и Бритт, Сильвии и Юмико, Эмили и Леонор, Терезы и Ронни, Маргариты и Дайны, тем большее беспокойство я ощущал. Казалось, внутри у меня завелась ледяная клетка страха, которая стала делиться и размножаться, подобно вирусу в крови.

Я пытался игнорировать это ощущение. Я не мог себе позволить тревожиться из-за суперсексуальных «персиков», когда мне предстояла важная работа. Но вся беда и состояла в том, что девушки были суперсексуальны, — как только эта мысль приходила мне в голову, она тут же наталкивалась на другую мысль — о страхе и ненависти, которые испытывали ко всему, связанному с сексом, Фестус Лемминг и его анемичная и унылая паства.

Но я выбросил эти мысли из головы или, по крайней мере, загнал их вглубь, вынул кольт из кобуры и отошел от дуба. За несколько секунд мне удалось добраться до задней двери. Я повернул ручку — дверь была не заперта. У меня заколотилось сердце — это означало, что Дейв Кэссиди, по всей вероятности, был дома.

В кабинете его не оказалось, хотя чувствовался сильный запах табака. Я обнаружил Дейва в гостиной, сидящим в одиночестве на большом полукруглом диване, который еще недавно согревали десять великолепных попок. Он сидел на его дальней стороне, напротив пяти— или шестифутового входа в полукруг, с карандашом в руке и желтым блокнотом на коленях. Его глаза были устремлены на большой цветной телевизор в углу, но переместились на меня, как только я очутился в поле зрения. Напоминаю, что я вошел в гостиную, держа в руке кольт 38-го калибра.

— Что, черт возьми, это означает. Скотт? — осведомился Кэссиди. — Зачем вам оружие?

— Оно предназначено для вас, Дейв. — Я остановился между двумя краями дивана. — Соедините пальцы, приятель, и сядьте на них.

— Это что — шутка? Будь я проклят, если...

— Сядьте на руки.

Поколебавшись, Кэссиди заложил за спину руки, наклонился вперед и придавил их ягодицами. Я двинулся вокруг маленького столика, заметив, что гвоздики в вазе начали вянуть, и ощупал Дейва. Оружия при нем не оказалось. Когда я отошел назад и присел на край дивана, он находился в добрых восьми футах от меня — диван был огромным.

— О'кей, — кивнул я. — Можете расслабиться. Кэссиди положил руки на колени и нахмурился:

— Надеюсь, вы знаете, что делаете! Я усмехнулся.

— Вы выразились не точно, Дейв. Вам следует надеяться, что я не знаю, что делаю. Но теперь я это знаю. Мне понадобилось не так уж много времени, верно? Не прошло и суток с тех пор, как вы похитили Бруно, выкачали кровь из Андре... кстати, что вы ввели Стрэнгу?

— Вы не только превращаетесь в параноика, но и теряете памяти, Скотт. Вы забыли, что меня похитили вместе с доком, связали и заткнули рот...