Проснись в Никогда

Содрогнувшись от нескрываемого ужаса при мысли об этом кошмарном сценарии, Марта сделала глубокий вдох и убрала волосы за уши.

– Если случится такое несчастье, путешественник во времени обречен. Ты никогда не сумеешь вернуть поезд на правильный путь, а тем более сделать это вовремя, не говоря уже о том, чтобы пробраться в свое купе. Формально ты сможешь прожить остаток жизни в прошлом или в будущем, но вагон, где ты родился, – это твое исконное место, первоначальное настоящее. Всегда. Именно там твой жизненный путь будет самым гладким, все сложится как нужно, а любовь продлится долго. Жизнь, прожитая в любом другом времени, будет беспокойной, нелегкой и несчастливой. Можно бывать в прошлом и будущем, но нельзя там оставаться. Во всяком случае, если ты хочешь иметь шанс на то, чтобы стать счастливым.

– Какое отношение все это имеет к Никогда? – с тревогой спросил Кэннон.

– Мы хотим допросить родителей Джима? Думаю, мы можем это сделать. Просто нужно выбрать тот день в прошлом или в будущем, в котором мы сможем добраться до них за одиннадцать целых и две десятых часа. Тогда мы найдем в нашем поезде открытое окно и выберемся оттуда. И это окно… – Марта прикусила ноготь. – Оно где-то здесь. Пока не знаю, где именно, но на стыке жизни и смерти. Обычно окно связано с самоубийством. В «Темном доме» главный герой находит его случайно, в первой главе, когда пытается покончить с собой. А ни один из нас, надо полагать, самоубийства не совершал.

Я покачала головой. Уитли, Кэннон и Киплинг сделали то же самое.

– Значит, эта возможность исключается, – мрачно произнесла Марта. – Придется искать открытое окно другим способом. И тут я перехожу к уроку номер три. – Она прокашлялась. – Никогда создано не только мной, но и каждым из вас. Главный мой вклад – мэдвиковский «Темный дом у поворота». А что привнесли вы? Чем внимательней вы будете изучать Никогда, тем больше своего станете в нем находить. Свои темные тайны. Свои худшие кошмары. Свои страхи и мечты. Самые постыдные вещи, которые ни в коем случае не должен никто узнать. Все это здесь, под поверхностью, стоит лишь приглядеться внимательнее.

По спине у меня пробежал тревожный холодок.

Марта провозгласила это каким-то угрожающим тоном. Остальным, видимо, тоже было не по себе. Уитли неподвижно сидела на диване. Киплинг был бледен. Кэннон смотрел на Марту отсутствующим взглядом, с головой уйдя в свои мысли.

Та со слабой улыбкой пролистала свою тетрадку.

– Киплинг… – Она кашлянула. – Я все хотела тебя спросить… – Она открыла тетрадку на странице, где ее рукой была нарисована красная оса. – Алая луизианская оса. В Уинкрофте я видела таких трижды. Две выползли с чердака. Еще одна – из радиатора. Они не залетают так далеко на север. Ну как, узнаешь?

– Откуда ты?.. – вырвалось у Киплинга. Он издал нервный смешок. – Мама Грир ловила их и сажала в стеклянные банки для крупы. «Наши маленькие адские друзья» – так она их называла. Говорила, что их укус смертелен и что она напустит их на меня, пока я сплю, если буду вертеться на церковной службе.

Марта равнодушно кивнула, нисколько не удивленная, и перевернула страницу.

– Кэннон… Ты наверняка заметил, как много здесь японской лиственницы.

Он испуганно вскинулся:

– Японской… чего?

– Японской лиственницы и березы повислой, которые в Уинкрофте растут повсюду. И обрати внимание: все сухие. Куча почерневших стволов, высоких и тонких, торчащих из земли. Эти деревья не растут в Род-Айленде. Эндемичные виды для таких регионов Японии, как Тюбу и Канто. Если подойти к одной из них и вырыть ямку глубиной примерно в шесть дюймов, она мгновенно заполнится мутной голубой водой. – Марта ослепительно улыбнулась. – Догадываешься, куда я клоню?

Кэннон лишь молча смотрел на нее.

– Голубой пруд? – подтолкнула его она. – Птичья клетка Кэннона? Баг, который ты обнаружил в операционке «Эппл» на втором учебном году? Случайная комбинация клавиш, которая приводит в негодность твой жесткий диск, после чего на экране монитора появляется заставка «Голубой пруд»? Сюрреалистическая фотография ярко-голубого озера, из которого торчат заснеженные сухие деревья?

Кэннон был явно озадачен:

– Ну, допустим. И что в этом такого?

– Эта фотография прямо-таки вмонтирована в пейзаж Никогда. Она повсюду.

Ничего не сказав, Кэннон поднялся на ноги, подошел к окну библиотеки и выглянул наружу.

– Так, теперь Уитли, – сухим тоном сказала Марта. – Погода в мире Никогда неустойчивая, и это из-за тебя.

– Из-за меня? – переспросила Уитли.

– Ураганный ветер. Постоянный ливень, гром, молнии. Это твой характер.

Уитли метнула в ее сторону сердитый взгляд.

– Помнишь вечер, когда мы ездили в Дарроу? – продолжила Марта. – Когда нас преследовала полиция? У меня на глазах ветер перевернул все машины на парковке. После твоего признания в том, что ты и есть Белый Кролик.

Уитли фыркнула в знак несогласия, но метнула в сторону окна тревожный взгляд.