Проснись, когда умрешь

– Короче, прости за лирическое отступление… Так вот, они из башни не выходили, значит, есть шанс выкрасть медальон. Осталось только найти спальню этого парня. Я вышел из своего укрытия. Глаза к темноте уже привыкли, и я пошел к двери, ведущей в подвал. Сперва мне показалось, что в башне полная тишина, но, осторожно спускаясь вниз по каменным ступеням, я стал различать множество звуков: стоны, плач, резкие неприятные голоса… Мурашки покрыли все тело, ноги и руки тряслись, но я упорно шел на поиски медальона. Надо было развернуться и бежать, что есть сил, ан нет, он звал меня, завладел моей волей… Вот, наконец, я различил слабый свет. На площадке были две старые, деревянные двери. Они не были плотно закрыты, и поэтому я мог различить, кто там находится. В одной из комнат я увидел Альберта и сидящего спиной ко мне человека, чье лицо скрывали бесформенная мантия и огромный капюшон. Но вскоре Альберт обратился к своему собеседнику: «Послушайте, госпожа! Надо попробовать убедить господина, что нужен запасной вариант. Нельзя все ставить на одного человека…»

Лица Эстер я не видел и, что она ему ответила, тоже не понял, удивился только каким-то жутким звукам, исходящим из их комнаты, но никак не мог связать их с прекрасной женщиной… Моя цель – Гильш, но его нет рядом с Альбертом и Эстер. Возможно, он в соседней комнате? Я неслышно подошел к следующей двери… Мое нетерпение и волнение были так велики и цель так близка, что разум отказался работать. Я просто открыл дверь и вошел в комнату. Слабый свет шел от единственной свечи, стоявшей на старом деревянном столе. В глубине комнаты находились что-то наподобие грубо сколоченных нар, покрытых только какой-то темной тканью… На нарах лежал человек. Все его тело утопало во множественных складках атласного плаща-мантии, голову и лицо, как и у Эстер, скрывал огромный капюшон, руки у человека были сложены на груди, но сами кисти рук я не видел, они также утопали в материи рукава. Комната была мрачной и темной, и человек, неподвижно лежавший на нарах, почти сливался с темнотой, и для меня существовал здесь только заветный медальон на его груди, наполненный и лунным, и солнечным светом одновременно. Осталось только подойти и взять… Ты удивлена? Да, так просто – подойти и взять! Я окончательно перестал что-либо соображать… Была цель – взять медальон, быть с ним, остальное не имеет значения… Я словно под гипнозом находился.

И вот я медленно протягиваю руку, уже чувствую прохладный металл и острые камни в ладони, тяну на себя и… замираю с медальоном. А снять его как с тела спящего Гильша? Цепь толстая и крепкая. Работа старинная, сделана на совесть, просто так колечки не разогнешь. Стою, как дурак, вцепился в сам круг бриллиантовый, а что делать дальше, не знаю… Хотел попробовать тихонечко через голову Гильша снять, у него капюшон из скользкой ткани, авось ни за что не зацепится… Так и сделал. Но, как только начал аккуратно цепь поднимать, тут меня за руки и схватили эти клешни! Ужас! Помнишь их лапы? Даже руками не назовешь! Ледяные, покрытые то ли чешуей, то ли просто старая шкура слезает, с длинными черными ногтями! Я от страха остолбенел, даже вырываться не пытаюсь… И смех вдруг такой раздается из-под капюшона, пенопластом по стеклу – так райской музыкой покажется! Да что я тебе рассказываю, сама знаешь… Такое забыть невозможно! Короче, вдруг смех резко прекращается, Человек… да какой человек… «Ящер» этот облезлый, как Юлька хорошо придумала их назвать, вдруг резко садится, капюшон соскальзывает с его головы, и ты представляешь, что я там увидел и какой шок испытал! Всего в нескольких сантиметрах от моего лица вместо до тошноты красивого и мужественного лица Гильша я увидел такого монстра, что все страшилки Голливуда померкли перед ним… Но странное дело, на этом так называемом лице я увидел что-то, напоминающее изумление.

«Ты кто такой? – проскрипел он. – А где она?» Он стал оглядываться по сторонам в поисках еще кого-то.

«Ты один? – наклонился Гильш надо мной, и я почувствовал его зловоние, исходившее и изо рта, и от тела. У меня в горле все пересохло, я был в шоке и совершенно не понимал, о чем он спрашивает… Тут на шум в комнату вбежали Альберт и Эстер. Та еще красавица! Они тоже были в растерянности, когда увидели меня. Постепенно я начал приходить в себя… Почему они удивлены, а не возмущены, что к ним проник вор, думал я. Гильш и Эстер заговорили между собой на незнакомом мне языке, а Альберт стоял рядом со мной и все порывался о чем-то спросить, но Гильш резким движением лапы и грозным взглядом останавливал его.

Наконец, эти два «прекрасных создания» обо всем переговорили, сели на нары, усадив меня напротив, и приступили к допросу. Вопросы оказались очень странные, и я еще больше запутывался, потому что ничего не понимал, поэтому в какой-то момент перестал врать и честно отвечал им.