Проси, что хочешь: сейчас и всегда (ЛП)

Оказавшись внутри, мои самые примитивные инстинкты кричат, чтобы я открыла дверь и покончила этим глупым наказанием, которое сама же на него наложила, но у меня также есть и чувство собственного достоинства, и оно останавливает меня. Как и в предыдущую ночь, я слышу, как он подходит к двери. Я знаю, что он хочет войти, но, в конце концов, он снова уходит.

Утром по телефону звонит мать Эрика и просит его срочно вернуться в Германию. Женщина, которая присматривала за его племянником в отсутствие Эрика, решила уволиться без предварительного уведомления и переехать со своей семьей в Вену. Эрик стоит на распутье: племянник или я.

Что ему делать?

Долгие часы я наблюдаю за тем, как он пытается разрешить проблему по телефону. Он разговаривает с женщиной, которая до сегодняшнего дня заботилась о племяннике, спорит с ней. Эрик не понимает, почему она его заранее не предупредила, чтобы он мог найти ей замену. После он говорит со своей сестрой Мартой и приходит в отчаяние. Он разговаривает с матерью и снова спорит. Я слышу, как он говорит с маленьким Флином, и в этом диалоге ощущаю его бессилие. К вечеру, найдя его ужасно изможденным, почти раздавленным, не знающим, что делать, я решаю прислушаться к голосу разума и соглашаюсь поехать с ним в Германию. Он должен решить эту проблему. Когда я ему об этом сообщаю, он закрывает глаза, прижимается лбом к моему лбу и обнимает меня.

Я звоню отцу и договариваюсь, что вернусь тридцать первого декабря, чтобы успеть домой на новогодний ужин. Отец выказывает согласие, но уточняет, что если я, в конце концов, решу остаться на Новый год в Германии, то он меня поймет. Тем же вечером, мы садимся в Хересе в частный самолет, принадлежащий Эрику, и вылетаем в направлении международного аэропорта Мюнхена «Франц-Йозеф Штраус».

Глава 8

Накануне нашего приезда в Германии выпало много снега, холод на улице пробирает до костей. По прилету нас ожидает темный автомобиль. Эрик здоровается с шофером, и, представив нас с Норбертом – а именно так его зовут – друг другу, мы садимся в машину.

Пока Эрик разговаривает со своей матерью по телефону и обещает приехать к ней завтра, я рассматриваю пустые заснеженные улицы. Никто не играет в снежки и не гуляет, держась за руки. Когда через полчаса, автомобиль останавливается перед высокими коваными воротами стального цвета, я интуиция подсказывает мне, что мы уже приехали. Ворота открываются, и я замечаю рядом с ними маленький домик. Эрик поясняет, что это жилище супружеской пары, которая работает у него в доме. Машина едет через красивый замерзший сад. Я потрясенно хлопаю глазами, увидев перед собой огромный прекрасный дом. Мы подъезжаем к дому и останавливаемся, Эрик помогает мне выйти и, заметив, какими глазами я смотрю вокруг, говорит:

- Добро пожаловать в мой дом!

От звука его голоса, выражения его лица, его взгляда у меня мурашки бегут по коже. Он решительно и крепко берет меня за руку и тянет за собой. Я следую за ним, и, когда женщина лет пятидесяти быстро открывает нам дверь, Эрик приветствует ее и представляет мне:

- Джудит, это Симона. Она вместе со своим мужем следит за домом.

Женщина улыбается, я улыбаюсь ей в ответ. Мы заходим в огромный холл, нас догоняет мужчина, который забрал нас в аэропорту.

- Норберт – ее муж, - указывает Эрик.

Я тотчас же крепко целую их в обе щеки, выбивая их из колеи, и говорю на отличном немецком:

- Приятно познакомиться.

Ошеломленные моей пылкостью супруги обмениваются взглядами.

- Нам тоже, сеньорита.

Эрик улыбается.

- Симона, Норберт, идите отдыхать. Уже поздно.

- Только сначала отнесем багаж в вашу комнату, сеньор, – отвечает Норберт.

Как только они уходят с нашими вещами, Эрик бросает на меня веселый взгляд и тихо говорит:

- Мы в Германии не такие любители целоваться, и это их удивило.

- Правда? Я сожалею.

С невинной улыбочкой он пристально смотрит на меня своими голубыми глазами и шепчет, нежно обхватив руками мое лицо:

- Ничего страшного, Джуд. Уверен, что ты им понравишься так же, как и мне.

Я согласно киваю головой и делаю шаг назад, чтобы быть подальше от него, иначе я за свои действия не ручаюсь.

В поисках выхода, я оглядываюсь вокруг, и, заметив лестницу, по которой поднялась супружеская пара, шепчу, когда Эрик берет меня за руку:

- Впечатляюще.

- Тебе нравиться? – заметно нервничая, спрашивает он.

- Боже, Эрик! Как это может не нравиться? Это… Это просто потрясающе. Твой дом… он огромный, прекрасный.

- Пойдем, я покажу тебе его, - говорит он, не выпуская моей руки. – Мы только вдвоем. Кроме Симоны и Норберта здесь больше никого нет, но они уже ушли. Флин дома у моей матери. Завтра мы его заберем.

Мне нравится прикосновение его руки, ощущение его счастья понемногу разбивает броню в моем сердце. Мы входим в чудесную гостиную, где огромный, величественный горящий камин приглашает согреться перед ним, сидя в кресле с чашкой горячего шоколада. Я подмечаю все детали. Интерьер комнаты сдержанный, темного цвета. Это очень мужской дом. Ни одной фотографии, ни одной детали, указывающей на присутствие женщины. Ничего.