Прошу, убей меня! (Please Kill Me)

Ди Ди Рамон: После одной из первых репетиций мы с Томми пошли в офис студии, потому что он хотел поговорить со мной. Он сказал: «Есть мысли, как нам назвать нашу группу?»

«Ну, не знаю, – ответил я. – Может, Ramones?» И как-то так вышло, что каждый взял имя Ramone и добавил к своему обычному имени. И мы стали Ramones.

Дебби Гарри: Мы с Крисом Стайном налетели на Томми Рамона на улице, и он сказал: «А, у меня тут группа. У нас тут репа, приходите посмотреть».

И мы пошли в «Мастерские перформанса». Это было потрясающе. Это было весело. Джоуи все время падал. Он же очень высокий и неуклюжий. Он и так плохо видит, к тому же еще надел черные очки. И вот он стоит и поет, и вдруг БАХ! – и он лежит на лестнице, которая ведет на сцену.

Потом остальные «Рамоны» его поднимают и продолжают играть.

Дэвид Йохансен: Чувствую себя идиотом. Однажды мы с Силом уходили из «Мастерских перформанса», там сзади у Монти репетировали Ramones. Мы шли мимо них, увидели Ramones и сказали им: «Ребята, забейте! У вас ничего не получится».

Чувствую себя полным идиотом. Они не укладываются у меня в голове. Еще помню, как однажды сказал Крису Францу, ударнику Talking Heads: «Ты классный парень. Зачем ты с ними связался? У вас нет ни одного шанса».

Да, я та еще муза.

Глава 20 – Так ты хочешь быть рок-н-рольной звездой

Пенни Экейд: Я жила в Мэне. Мне надо было съездить в город повидать кое-каких людей, а Роберт Мэплторп сказал: «Слушай, ты не можешь уехать и не сходить на выступление Патти сегодня вечером. Horses только что вышли, и она наверняка выступит потрясающе».

Он сказал, что она будет играть в «Оушен клаб» в Нижнем Манхэттене. И я решила: «Ладно, схожу». Я знала, что хозяин «Оушен клаба» – Микки Раскин, он же владеет и «У Макса», и я подумала, что если что, просто пойду в «Макс».

Я пришла на место к часу, у входа толпилось три тысячи человек, все пытались прорваться внутрь. Я как-то прорвалась к двери, и, когда охранник посмотрел на меня, начала: «Извините, мне надо войти». Он ответил: «А остальным, по-твоему, нет?»

Я сказала: «Нет, ты не понял. Я – старый друг Патти. Патти хочет со мной повидаться».

Он ответил: «Ага, тут все – старые друзья Патти».

В конце концов Микки Раскин провел меня в «Оушен клаб». Народу там было не продохнуть, и нам пришлось с боем прорываться до сцены. Там я увидела Ленни Кая, он выглядел, как и прежде, там же была и Патти – стоя на коленях, пилила на гитаре, ну, знаете, в своем репертуаре. Я была так рада ее видеть, что подбежала к самой сцене и закричала: «Патти Ли! Патти Ли!»

Так я называла ее в те времена, когда мы общались. Больше никто не звал ее «Патти Ли», так что я решила, она поймет, что это я кричу. Но вокруг меня крутилась целая пачка семнадцатилетних детишек, и они все тоже начали орать: «Патти Ли! Патти Ли!»

Я подумала: «Не поняла».

В то время я много занималась музыкой, и у меня с собой были свежекупленные тамбурины. Группа как раз начала длинный инструментал, Патти залезла под барабаны, представьте, ползала между ударной установкой и клавишником, напрочь выпала из мира.

Я подпрыгнула и уселась за одной из лож. Я стала играть на своих тамбуринах, турецких, металлических, звук у них был просто невероятный. Художник Ларри Риверс сидел в ложе напротив меня, баба, которая была с ним, наклонилась и заорала: «Может, перестанешь? Ты раздражаешь Патти».

Я посмотрела на Патти – она окончательно зарылась в барабаны – и я сказала: «Я раздражаю Патти? С чего ты взяла?»

Мне меньше всего хотелось мешать людям, но я ненавидела эту стерву. А Ленни Кай увидел меня и сказал в микрофон: «Глазам не верю, Пенни Экейд вернулась!»

И вот я уже не пустое место. Ларри Риверс повернулся ко мне и сказал: «Вау!» Концерт закончился, и Патти ушла со сцены.

Не знаю, слышала Патти слова Ларри или нет, может, она была под коксом, но думаю, она явно была не в себе. В любом случае, она не подала виду, что заметила меня. Следующее, что было – нарисовался Ли Чайлдерс и начал: «Черт, ты появилась словно ниоткуда, никого не предупредила», все в таком духе.

Ли спросил: «Могу я тебе чем-нибудь помочь? Хочешь чего-нибудь?»

Я сказала: «Хочу увидеть Патти, но не хочу разбираться со всякой хуйней».

Он сказал: «Заметано». Он повел меня вниз по лестнице, распихивая людей со словами: «Это Пенни Экейд, она – друг Патти».

Мы подошли к последней двери, рядом крутилась та самая баба, которая пришла с Ларри Риверсом. Она посмотрела на меня – на мне были фланелевая рубашка и джинсы, волосы собраны в две косы, я же жила в Мэне – и спросила: «Да кто ты есть?»

Я сказала: «Мне надо увидеть Патти». Абсолютно спокойно, без эмоций: «Мне надо увидеть Патти». А Ли сказал: «Пошла на хуй с дороги». Он оттолкнул ее и мы вошли в комнату. Это был подвал, с потолка свисали голые лампочки, стоял стол с едой. И тучи народу вьются, прямо как комары. Туча народу там внизу.

Ленни Кай сказал: «Пенни!» Он подошел, обнял меня, и поцеловал. Он представил меня своей девушке и сказал: «Это Пенни познакомила меня с Патти».