Прошу, убей меня.

Биби Бьюэл: Это Патти Смит уговорила меня сниматься для журнала Playboy. К тому времени я уже снималась для обложек в Revlon, Intimate и Wella. Это были хорошие деньги. Но подражала я отнюдь не моделям. Я преклонялась перед такими девушками, как Анита Палленберг и Мариан Фэйтфул,[37] смотрела на них снизу вверх и стремилась стать, как они.

Когда Playboy предложил мне сниматься, Патти сказала: «Эх, почему они не пришли ко мне. Я бы сразу согласилась». У Патти были здоровые сиськи, правда, многие этого не замечали. Вообще, она была довольно щедро сложена и всегда очень гордилась этим. Патти показала мне фотографии Бриджит Бардо, Урсулы Андрес, Ракель Уэлш и всякие фотографии из Playboy. Она говорила: «Playboy — это как кока-кола. Это Энди Уорхол. Этот журнал — часть Америки». Она говорила: «Давай. Будет просто супер. Ты взъебешь эту моднятину».

К тому моменту меня обуревали мечты собрать музыкальную группу. Но Патти пыталась объяснить мне, что раз уж я так долго работала моделью, будет непросто сменить тему. Она считала, что лучший способ порвать с миром моды, смыть клеймо детства и избавиться от имиджа подружки рок-н-ролльщиков — сделать что-нибудь очень смелое. Но сделать красиво. Например, пойти в Playboy.

Я воспринимала феминизм Патти как идею «не быть жертвой». Правильные женщины должны делать свой выбор с холодной головой и бунтарским огнем в груди.

Работа с Playboy была бунтарским жестом. Моя карьера в этой стране закончилась — потому что в большой моде работы бы мне никто не дал. Мне остались только журналы типа Cosmopolitan. От меня отказались все серьезные клиенты. И Avon, и Butterick. Нормальные журналы мод больше не связывались со мной.

О чем тут жалеть?

Пенни Экейд: Я всегда воспринимала Патти и Роберта как брата и сестру. И понимала, что Роберт — гей, но Патти упорно говорила о нем, как о своем парне. Мои отношения с геями начались с четырнадцати лет, мне знакомо чувство пылкой, но несексуальной влюбленности в гея. В общем, я никогда не поверю, что у Патти были сексуальные отношения с Робертом. Хотя, возможно, что-то у них и было. В любом случае, Патти всегда казалась чем-то похожей на меня — женщиной гомика. Мне прекрасно известно, что у них были проблемы. И что Патти ужасно злилась и расстраивалась. Я любила ее. Да, я была влюблена в Патти, и мне казалось, что она тоже влюблена в меня.

У нас установились романтически-дружеские отношения. Очень старомодно, никакой физической любви, хотя была и она.

Патти Смит: Ну да, я как-то пробовала заниматься этим с девушкой, мне не понравилось. Слишком мягко. А я люблю твердость. Мне нравится мужская волосня. Мне нравится член. Мне нравятся мышцы. И не нравятся все эти мягкие титьки.

Пенни Аркейд: Ну, вообще-то нельзя сказать, что Патти меня физически привлекала. Да и не думаю, чтобы я ее возбуждала. Да, мы занимались любовью, но только один раз. Все случилось из-за эмоционального влечения, а не из-за физического. Я чувствовала так много всего по отношению к Патти…

Правда, вскоре все изменилось. Как-то мы с Патти отвисали у «Макса», тупили от нечего делать. Сидели втроем с Мисс Кристиной из GTO — и решили сколотить свою группу. Я, Патти и Мисс Кристина.

Ни я, ни Мисс Кристина не относились к этому серьезно. Точнее, я, конечно, хотела группу, но не знала, что это такое. И вот, пошли слухи, что мы собираем группу. Потом, наверно, Дэнни Филдс поговорил со Стивом Полом и рассказал ему, что мы чего-то там замышляем — потому что спустя несколько дней, когда я пришла, как обычно, к «Максу», меня там ждала телеграмма от Стива Пола. Там говорилось: «Ни с кем, кроме меня, ничего не подписывай!»

«Что за черт?» — подумала я. Я ничего не понимала. И совсем странным казалось мне поведение Патти: я заметила, что она очень нервничает из-за этой телеги с группой. Я-то просто прикалывалась. А в жизни Патти началось что-то серьезное. Что-то, чего я не понимала.

Я не понимала, что она увидела: она может действительно сделать что-то стоящее.

Глава 11

Звездное небо поэзии

Джим Кэролл: Как-то ночью я шел к себе в отель «Челси». У входа в отель встретил Патти Смит и Роберта Мэплторпа — стоят перед входом в отель и собачатся… Патти меня увидела, прекратила ругань, подошла и сказала: «Ты ведь Джим Кэролл? А я — Патти. Привет».

Мы встречались и раньше — я замечал, что она разглядывала меня в «Максе» и на чтениях Поэтического Проекта в церкви святого Марка. К тому времени за мной уже успела закрепиться репутация поэта.

И она сказала: «Давай я к тебе завтра зайду? Тут есть книжечка одна, хочу ее тебе дать».

Я говорю: «Ладно, давай. Я живу в номере…»

Патти перебила: «Я знаю, в каком ты номере».

На следующий день она зашла. Насколько я помню, именно в этот день мы толком познакомились. С собой у нее была книга. Кажется, о каком-то индейском племени.