Читаем Прошу, убей меня. полностью

Айвен Джулиан: Я был в группе новичком. Вначале Ричард Хелл относился ко мне довольно прохладно, но потом он стал брать меня с собой, он брал меня к «Максу», мы там бесплатно ели, и там я однажды видел, как он шел на выход и поджег сигаретой свои волосы. Мне было лет двадцать. Однажды ночью Ричард оставил меня с Терри Орком, который усердно накачивал меня бухлом. Потом Терри спросил: «Эй, хочешь, пойдем ко мне, послушаем музыку?» Я подумал: «Вау, какой славный парень».

Мы отправились на его чердак в Чайнатауне, он включил музыку, потом принес еще бухла и какой-то фигни, и я внезапно просто отрубился, БУМ, на постели. И вдруг этот волосатый шарик падает на меня сверху. Я растерялся: «Эй парень, что за дела?»

Он пытался снять с меня штаны. Я сказал: «Терри, я сейчас сблюю. Выпусти меня отсюда». Он потащил меня в туалет. Но пока я облевывал туалет, Терри все время пытался снять с меня штаны. Я сопротивлялся: «Парень, нет, я этим не занимаюсь».

Я убежал оттуда буквально с полуспущенными штанами. Было морозно, на мне не было ботинок, сверху — только рубашка, какая-то такая фигня. Я прибежал к дому Ричарда часов в пять утра. Рассказал Ричарду всю историю, и он сказал: «Да, Терри, он такой». Я спросил: «Зачем ты меня с ним оставил?» Он сказал: «В смысле?»

Он вообще был рассеянный.

Но в конце концов Ричард сказал: «Ладно, приходи, поживешь у меня». У него была свободная комната и все, что надо; я переехал к нему, и потом все думали, что мы какое-то время были любовниками, ха-ха-ха! Самое страшное в жизни с Ричардом было, когда я вошел в дверь и увидел, что Ричард лежит в ванне совершенно обдолбанный, а вода уже почти накрыла его рот. Я схватил его за руки и подтянул вверх. Он немного пришел в себя и сказал: «Угу». Я сказал что-то вроде: «Извини, но ты вроде как тонешь».

К счастью, нас услышали Clash, мы им понравились, и они пригласили нас в Англию играть у них на разогреве.

Ричард Хелл: В наше первое турне по Англии мы отправились с Clash в 1977 году. Я пошел на это дело в трезвом уме, но поскольку еще не знал, чего ждать, турне оказалось совершенно убогим. С одной стороны, я не знал, где вырубить дури, и маялся от этого, с другой стороны британская публика была совершенно ужасной. Абсолютно мерзкой. Знаете, это было на безрыбье. И хотя я старался видеть в этом светлую сторону — что это британский способ сказать «Мы вас любим» — но это капитально доставало.

Боб Куин: Мерзкое ощущение, когда каждую ночь тебя заплевывают, и не обязательно от восхищения. В начале концерта, по крайней мере, в нас плевались пивом. Но когда пиво кончалось, они начинали просто харкать кто во что горазд. Иногда, когда я пел бэк-вокал, харчок прилетал мне прямо в рот. Каждую ночь, приходя в отель, я чистил одежду, оттирал гитару и надеялся, что наутро, к нашему отъезду вещи высохнут.

Когда тебе в голову попадают полными банками пива, настроение портится. Эти банки были как пушечные ядра, и мою душу трогала самоотверженность, с которой зрители по своей воле жертвовали таким количеством пива, чтобы ранить музыкантов. У них получалось. Если каким-нибудь предметом попадали в Айвена, он просто швырял его обратно в публику; но в чем фишка: он ведь мог попасть, например, в девятилетнюю девочку или еще в кого-то, кто ничего плохого не делал, так вот, я всегда смотрел в оба, кто в зале чем занят.

Это был один из концертов в Дерби — Лестер тоже был там, но он так надрался, что, когда потом мы с ним говорили о том случае, он ничего не мог вспомнить, хотя находился в центре событий. Так вот, нас поливали матом. Какой-то парень в первых рядах держал большую банку с пивом, он просто кинул ее в меня, как будто я был пожарным краном, и промочил меня насквозь. Меня стукнуло банкой, я был весь мокрый, и я видел этого пацана с мощным пластиковым биноклем. Мы только что допели песню, и вдруг я увидел человека, который приготовился что-то в меня кинуть, и я сказал ему: «Не делай этого». Он что-то швырнул мне в голову, и тогда я вынул штекер из своей гитары — это был «Фендер», по форме вылитая бейсбольная бита. Я пошел в зал, и с размаху охерачил гитарой человек семь-восемь. Я трус, я полный трус, я хилый парень, я просто вышел из себя — но им это очень понравилось. Они это очень любили.

Впечатление было ужасное.

Ричард Хелл: Куин маниакально заботится о своих гитарах. На сцене он обычно отодвигался назад как можно дальше, он хотел быть подальше от зрителей, которые плевались в музыкантов. Но кто-то попал в его гитару большим, густым харчком. Он видел, кто это сделал, и гитарой сломал тому парню челюсть.

Так вот, этот парень потом пришел к нему за кулисы, чтобы спросить автограф! Они были чокнутые, они были похожи на британских футбольных фанатов, озверевшая публика, классический случай. Они хотели кайфа, агрессии и мерзости, стать берсерками, понимаете?

Перейти на страницу:

Похожие книги