Прошу, убей меня.

Так что я пошел на радио и сказал: ««Скорпионы» прислали этого мудака, чтобы забросать меня яйцами, так что я заявляю: посмотрим, «Скорпионы», мужики вы или бабы! Выходите драться со Stooges!»

На следующий вечер ВСЕ «Скорпионы» пришли на концерт в Мичиганском дворце. Но за нами стояла наша банда мотоциклистов, «Дети Бога», и они вышли на сцену с нами. Люди с самого начала бросали в нас всякую фигню — фотики, компакты, дорогие шмотки, до фига трусов — потом в ход пошли пивные и винные бутылки, овощи, всякое такое. Но у меня за сценой тоже был целый арсенал и куча бросальщиков, так что они вышли на сцену и стали бросать все обратно.

Скотт Эштон: Я сказал Игги: «Не вставай передо мной!» Потому что все метили в него. В меня ничего не попало, потому что передо мной были тарелки. У меня были две тарелки, так что я смотрел поверх них, что там в нас кидают — и если видел, как сверху, из света ламп, что-то летит в меня, падал на пол, и удар приходился в тарелки.

Игги Поп: Потом пошли бутылки, фотики, камни, ножи, пояса, ботинки. Они сыпались градом, и это все осталось на пленке. Я выглянул и сказал: «Ладно, представьте, вы заплатили по пять баксов, а я уезжаю из города с десятью штуками, ТАК ЧТО ПОШЛИ ВЫ НА ХУЙ!»

Что угодно, лишь бы их достать. Это был мой алкогольный тур. Водка. И я думал, что это будет последний концерт Stooges, ну, может, я не мог сказать наверняка, так вот. Дума я не садился за тетрадку: «Дорогой Дневник…» Не тот я человек, ха-ха-ха!

Рон Эштон: Игги и Джеймс Уильямсон поехали в Лос-Анджелес, а я приехал туда позже. Я жил в том же доме, что и Джеймс, в вонючем старом клоповнике около «Хиатт Хауса». Игги позвонил через неделю и сказал: «Все кончено, я ухожу, я психически вымотался, физически вымотался, и кроме того, Джеймс добил меня контрактом — дурацкой пачкой бумаги с кучей дурацких условий».

Игги рассказал про одно из них: «Только Игги и Джеймс могут писать песни». И сказал: «Я его не подпишу, так что все, приехали».

Пиздец, я сидел в Лос-Анджелесе без денег на обратный билет в Детройт.

Игги Поп: Последние несколько лет жизни Stooges Джеймс стоял рядом с нами, но он потерял уважение ко мне и веру в будущее группы и решил пробиваться в коммерческую индустрию Америки.

И потихоньку Джеймс начал прибирать к рукам мою группу — вплоть до того, что все помощники были его людьми, и Скотт Торстон, музыкант на подхвате, был его другом, и т. д., и т. п. Он пытался закрутить все дело вокруг себя. По сути началась война, и тогда я ушел. Я не собирался работать на него — такие дела.

Рон Эштон: Когда Stooges развалились, я собрал новую группу, New Order, с Джимми Реккой, Дэннисом Томпсоном из МС5 и Дэйвом Гилбертом. Когда я играл в New Order, Patty Smith Group приехала из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, чтобы отыграть на «Виски-дискотеке». У нашей новой группы не было денег, но мы хотели их поприветствовать. Они же в первый раз играли на «Виски-дискотеке», поэтому мы купили дюжину роз, пиздец, баксов шестьдесят. И двухлитровую бутылку хорошего шампанского. На этом все деньги, отложенные на хавку, и закончились.

Во время концерта мы подарили им розы и шампанское, но Патти никак не отреагировала. Даже Ленни Кай был как не родной. Позже Джеймс Уильямсон пришел ко мне домой и сказал: «А, Патти и Ленни там, внизу, у меня дома, пошли?»

Я сказал: «Не вопрос». Но мне хотелось пригласить всех ребят из New Order, а Джеймс сказал: «Нет, только ты».

Я как раз красил квартиру, так что на мне были отстойные мешковатые штаны и майка, и когда я вошел, мне стало не по себе. Типа: «Боже, мы сделали им подарок, а им все равно!»

Патти говенно повела себя со мной. Они с Игги почему-то прикалывались и издевались надо мной. Крайне неприятная ситуация. Так что я сказал: «Идите на хуй», — и ушел.

Дэннис Томпсон: Джеймс выглядел как джанковый дьявол — костистый и кожистый. Мы называли его Череп.

Честно, мы с Роном написали песенку про него и его подругу. Эвита была симпатичной и милой, но с нами они обращались по-свински. Потому что мы питались бобами. Мы были нищие, абсолютно нищие, абсолютно безмазово нищие.

Рон Эштон: New Order записали кучу материала, я вернулся в Детройт и показал записи Дэйву Александеру. Вечером, перед моим отъездом, мы закинулись, и Дэйв сказал: «Давай я провожу тебя в аэропорт?»

Это было странно, обычно я не люблю, когда меня провожают. Мы пошли, и когда приехали, он сказал: «Не против, если я зайду внутрь с тобой?» Я никогда никому не разрешал провожать меня внутрь. Мы зашли, и он дошел со мной до билетной кассы, но к стойке не пошел, и сказал: «Может, я в последний раз тебя вижу».

Я начал: «Да ладно тебе, херня, не может быть», но почему он так сказал?

Через неделю я сидел у себя на хате, без гроша в кармане, без телефона, и в дверь вошли Джеймс Уильямсон с Игги. Наши дороги уже разошлись, так что я удивился. А тут Игги говорит: «Сандер умер, но мне параллельно, мы с ним все равно не дружили».