Прошлые обиды

- Я как раз объясняю Лизе, что никогда еще не была на свадьбе.

- Я тоже.

- Интересно. Правда?

Он вспотел от волнения в своем новом свитере из акрила, и его буквально трясло. На ее маленьком хорошеньком личике сияли глаза, каждый размером с озеро. Глядя на пухлые губки и крошечную родинку над верхней губой, он подумал, что если ее поцеловать как надо, то можно и эту родинку поцеловать. И никакой косметики, которую можно было бы размазать.

- Было похоже, когда я причащалась. - сказала Марианна.

В притворе собралось много народу, и Лиза увидела еще кого-то, с кем надо было поговорить.

Рэнди, оставшись один на один с девушкой, отчаянно искал, что бы такое сказать.

- Ты всегда жила в Уайт-Бер-Лэйк?

- Да, я здесь родилась и выросла.

- Я туда на танцы ходил летом. Там хорошие оркестры.

- Ты любишь музыку?

- Это то, что меня с ума сводит. Я хочу играть в оркестре.

- На чем?

- На барабанах.

- О! - Она немного помолчала и спросила:

- Это трудная жизнь, да?

- Я не знаю. Я об этом не думал. У меня не было возможности это выяснить.

Появился отец Мор и начал что-то организовывать. Они все вошли в зал и положили пальто на скамьи.

Конечно же, на Марианне оказалось милое платье, какие-то штучки и кружевной воротничок. Рэнди был просто сражен.

Он стоял в глубокой задумчивости, когда кто-то положил руку на его плечо.

- Привет, Рэнди. Как дела?

Рэнди оглянулся. Увидев отца, он постарался, чтобы лицо его было бесстрастным, и ответил:

- О'кей.

Майкл убрал руку и кивнул девушке:

- Привет, Марианна.

Она улыбнулась:

- Я только что сказала Рэнди, что я первый раз на свадьбе. Он говорит, что он тоже.

- Для меня это тоже впервой, я был лишь на собственной.

Майкл подождал, не скажет ли что Рэнди, и, не дождавшись, отошел.

- Еще увидимся.

Бесстрастный взгляд Рэнди проследил за ним, и он бросил саркастически:

- На собственной... на двух собственных.

Марианна прошептала:

- Рэнди, это же твой отец.

- Не напоминай мне.

- Как ты можешь с ним так?

- Мы со стариком не разговариваем.

- Не разговариваете? Но ведь это ужасно! Как ты можешь не разговаривать со своим отцом?

- Я не разговариваю с ним с тринадцати лет.

Она смотрела на него так, как будто он поставил подножку старой даме.

Отец Мор попросил тишины, и началась церемония.

Рэнди злился на отца за то, что тот помешал разговору. Он целый день думал о Марианне Пэдгетт, мыл машину для нее, оделся в новую одежду для того, чтобы произвести на нее впечатление, и вот тот все поломал.

"Почему он от меня не отвяжется? Зачем ему нужно прикасаться ко мне, говорить со мной, выставлять меня перед девушкой ничтожеством, когда ничтожество - он сам? Я хотел показать Марианне, что могу быть джентльменом, поговорить с ней, хотел - получше узнать ее и в конце концов пригласить куда-нибудь. Подходит старик, и все летит к чертям собачьим".

Во время репетиции Рэнди вынужден был наблюдать, как отец с матерью идут к алтарю по обе стороны от Лизы, а затем садятся вместе на переднюю скамью. Время от времени ему самому приходилось вставать и поворачиваться лицом к собравшимся, и он не мог не видеть их рядом друг с другом. Они вели себя так, как будто все отлично. Какого хрена! Как может она стоять рядом с ним, как будто они и не расставались, как будто он и не виноват, что семья распалась? Она может говорить сколько ей угодно, что и она виновата тоже, но все это ерунда по сравнению с его виной, и никто не убедит Рэнди, что это не так.

Когда репетиция в церкви закончилась, все пошли в ресторан "Финнеган", где Пэдгетты заказали ужин. Рэнди ехал один, приехал раньше Марианны и ждал ее в вестибюле. Открылась дверь, и она вошла с улыбкой, продолжая разговор с родителями.

Марианна увидела его и, перестав улыбаться, прервала разговор.

- Привет еще раз, - сказал он, чувствуя неловкость от своей навязчивости. - Ты не против, если я сяду рядом с тобой?

Она посмотрела ему прямо в глаза:

- Ты бы лучше сел рядом со своим отцом. Но я не против.

Он почувствовал, что краснеет. Краснеет, Бог мой! И услышал свои слова:

- Позволь, я тебе помогу.

Он взял у нее пальто, повесил рядом со своим, и они пошли за ее родителями в зал, где для всех был накрыт длинный стол. Следуя за ней, рассматривал ее белый круглый воротничок, волосы до плеч: темные как чернила, они загибались на концах, как сухие дубовые листья. Он подумал, что мог бы написать песню о ее волосах. Барабаны вначале спокойны, потом звук нарастает до кульминации, до грохота, а потом снова тишина.

Рэнди пододвинул ей стул и сел рядом. На противоположном конце стола сидели его родители.

Во время ужина Марианна иногда разговаривала со своим отцом, который сидел справа от нее, и смеялась. Иногда с Марком и Лизой через стол или наклонялась сказать что-то матери, одной из сестер. Рэнди она не сказала ни слова.

Наконец он попросил:

- Пожалуйста, передай соль.

Она передала и вежливо улыбнулась, что было еще хуже..

- Вкусно, правда? - спросил он.

- Мм-мм.

У нее был полный рот, губы блестели. Она вытерла губы салфеткой и сказала: