Прошлое. Настоящее. Будущее

Представьте себе такую картину. Моисей ведёт свой народ по пустыне, по пути встречается с Богом, записывает и редактирует Тору. И доходит до того момента, когда описывается, что евреи оказались в рабстве у египтян. И вот он пишет: «Египтяне с жестокостью принуждали сынов Израилевых к работам и делали жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами и от всякой работы полевой, от всякой работы, к которой принуждали их с жестокостью…»

И тут вдруг соткался из воздуха некий старец, по виду прямо министр культуры. И говорит он Моисею: «Что такое ты тут пишешь? Понимаешь ли ты, что пытаешь украсть у еврейского народа двести лет? Ведь целых целых двести лет евреи жили в Египте! Да, всякое было, но это ж история! Зато они прониклись египетской культурой и сами внесли в египетскую культуру огромный вклад! Вспомни величественные дворцы, которые еврейские рабы строили для фараонов – разве это не предмет величайшей гордости? А почитание жуков, шакалов и змей – разве это не драгоценное культурное наследие? Неужели ты хочешь лишить свой народ всего этого? Да ты же сам по рождению египтянин, ты воспитывался в царском дворце, забыл? Значит, ты и есть египтянин! Отрицая это, ты предаёшь своих воспитателей, твою названную мать, дочь фараона! Как не стыдно! Фу! Бэ!»

На это Моисей ответил бы, наверное, так:

«Да, мы не считаем двести лет рабства своей историей. Время рабства – это чужая история, это история рабовладельцев, а не рабов. У нас своей истории не было. Нет, мы не гордимся дворцами и пирамидами, построенными нами для египетских вельмож. Что касается египетской культуры, мы хотим одного – полностью от неё очиститься и забыть египетские мерзости. Мы не хотим иметь с Египтом ничего общего, вообще ничего. По поводу же дочери фараона, меня воспитавшей – она была доброй женщиной, и я ей благодарен. Но только ей – и только я. Всему остальному еврейскому народу не за что благодарить египтян. Убирайся».

Ровно то же самое русские должны сказать на все завывания о «единой истории». Нет. В нашей истории есть страшные пропасти и провалы, и прежде всего – время с 1917 года. Это не наша история. Всё, что происходило в это время – чужое и враждебное нам. Впрочем, никоим образом нельзя забывать о том, что с нами делали. Память о страшных русских страданиях под большевиками должна стать основой русского мышления на ближайшую тысячу лет. Это то, что заслуживает только ненависти – а всё, что мы будем делать дальше, должно быть посвящено разрушению большевизма и предотвращению его нового прихода. «Больше никогда» – вот что нужно сказать и вот что нужно сделать нам, русским, после освобождения от большевицкого ада (в котором, напоминаю, мы до сих пор и пребываем).

Ровно так же – не по накалу чувств, но по знаку их – следует относиться и ко всему тому, что было в русской истории мерзостного и дурного. В том числе и к Ивану Грозному, мучителю и убийце русских людей, мучителю и убийце во имя своего безумия, гордыни и чужебесия (он русских ненавидел и предпочитал иностранцев – что никогда нельзя забывать и не уставать напоминать всегда и везде).