Прошлое мстит

– Похоже, да, – ответила Нелл, вытирая слезы ночной рубашкой и выбираясь из постели на дрожащих ногах. Она взяла плюшевого мишку, которого ей подарила женщина, и приблизилась к Хизер, которая выглядела очень бледной.

– Спасибо, что заботилась обо мне, Хизер. Я очень надеюсь, что скоро ты поправишься. – Нелл положила мишку рядом с подругой.

Хизер кивнула:

– Спасибо, Нелл. Напишешь мне? Теперь ты так хорошо пишешь.

– Обязательно.

– Вот, Нелл, держи. Не хочешь задвинуть занавеску, пока будешь одеваться? – Женщина вернулась, улыбаясь ей.

Нелл натянула одежду, которую отец складывал для нее, и почувствовала, что от вещей все еще пахнет Домом викария – мылом после того, как Бобби постирал их в ванне, и немного дымом, потому что они сохли около очага. Маленькая частичка дома.

– Мы будем очень скучать по Нелл, – сказала Эмма женщине по другую сторону занавески, пока Нелл натягивала через голову шерстяной джемпер. – Она милая девочка. Можно узнать ваш адрес, чтобы Хизер могла написать ей?

Последовала долгая пауза. Наконец женщина ответила:

– Конечно, это будет замечательно. Коттедж «Тисовое дерево», Кингстон.

– А как ваше имя?

– Ах да. Меня зовут Дороти, Дороти Новелл.

Глава двадцать четвертая

Белла

Январь 1946 года

– Где мой сын? – Белла впилась взглядом в офицера за стойкой полицейского участка Льюиса. Ее только что освободили после невыносимо долгой, неудобной ночи в камере за неуважение к суду.

– Он со своим опекуном, – ответил он, оторвавшись от своих бумаг.

– С опекуном? Он мой сын, как вы позволили кому-то другому забрать его? – Белла пыталась говорить спокойно.

– Он сказал, что приходится дедушкой мальчику, – пояснил полицейский.

– Я его мать! – воскликнула Белла. – Вы не имели права отдавать его без моего согласия!

– Вы бы лучше подумали о сыне до того, как оскорблять судью, председательствующего по делу вашей матери. На вашем месте я был бы благодарен – мальчика поместили бы в детский дом, если бы не его дед.

– Я не оскорбляла судью, – возразила она, глядя на полицейского.

Белла понимала, что совершенно бессильна. Если она устроит сцену, ее могут снова арестовать, и тогда у нее не будет никаких шансов вернуть Альфи прежде, чем Уилфред Хилтон отправит его куда-нибудь, где она никогда его не найдет.

Белла вышла на улицу, щурясь от зимнего солнца, и посмотрела на дорогу, ведущую к зданию суда, вспоминая свои последние минуты с матерью. Не известно, сберегла ли Тесса смертоносные ягоды белладонны, которые она ей сунула, но это был последний акт любви, свидетельствующий о том, что дочь понимает всю глубину боли матери. Это было самое трудное решение, какое Белле приходилось принимать в жизни, но, проведя всего одну ночь в холодной, сырой, вонючей камере, она осознала, что оно было правильным.

Белла надеялась попасть в Тисовое поместье и забрать Альфи. Но как? В доме полно слуг, и Уилфред наверняка позаботится, чтобы его спрятали там, где она не смогла бы найти его.

Белла опустилась на ступеньки полицейского участка, прижав к груди колени, пытаясь укрыться от мира, с которым не могла справиться. Она не знала, как долго просидела там, но когда подняла голову, то почувствовала, что очень замерзла. Белла взглянула на башенные часы наверху. Ей пора было поскорее возвращаться в Портсмут, иначе работодатель не примет ее обратно и она окажется на улице. У нее не было денег на билет. Белла нуждалась в матери, она совершенно растерялась без нее.

– Мисс Джеймс! – раздался женский голос с верхней ступеньки лестницы. – Извините, что беспокою вас. Я сидела в кафе через дорогу, ждала, когда вас отпустят. Хотите позавтракать? Вы, наверное, голодны.

Белла узнала девушку, но не могла вспомнить, откуда она.

– Кто вы?

– Мы встречались вчера, в здании суда. Меня зовут Милли Грин. Я репортер из «Сассекс таймс». – Девушка согревала дыханием замерзшие руки, переминаясь с ноги на ногу. – Вчера я присутствовала в зале, когда вы говорили о своей матери и докторе Дженкинсе. Я надеюсь, что вы обсудите со мной это дело и изложите свою версию событий. Теперь, когда суд закончился, мы можем это напечатать. Мне известно, что она всегда заявляла о своей невиновности.

Белла покачала головой:

– Если суд завершился, то какой в этом смысл? Ее признали виновной, чтобы вы знали, если вас не было на оглашении приговора.

– Я находилась там, мисс Джеймс, каждый день. Слышала то, что вы сказали, и верю вам. Наши читатели тоже поверят. Ваша мама достойна того, чтобы ее голос был услышан. И еще остается шанс на апелляцию. Особенно если мы начнем кампанию поддержки. Давайте зайдем в помещение и погреемся?

Белла кивнула, ослабев от холода и голода. Она медленно встала, кутаясь в материнскую шаль.

Они пересекли дорогу и вошли в небольшое уютное кафе.

– Будете чай с тостами? – спросила Милли.

– Просто чай, спасибо.