Прошлое мстит

– С тобой все будет хорошо, Нелл, – сказал Бобби. Его глаза наполнились слезами, когда он поднял сестру на руки и понес в дом.

Глава девятая

Белла

Январь 1945 года

– Мама, это ты? – Голос Альфи был едва слышен, когда его голубые глаза сверкнули на Беллу из темноты потайной комнаты в Доме викария.

– Альфи! Да, это я. Прости меня, дорогой. Прости!

Она протянула руку к сыну, и мальчик поднялся, пошатываясь. Он сжимал что-то в ладони – блокнот, который упал на пол, когда Альфи вылез.

Белла почувствовала ком в горле. Сын кинулся в ее объятия и начал всхлипывать. Уткнувшись лицом в его шею, она дышала сквозь спазм, стараясь не закричать.

– Я так виновата, мой дорогой. Прости, что я так долго, – проговорила она, задыхаясь. Сын дрожал от холода, когда она прижималась к нему.

– Я думал, ты не приедешь. Они постоянно звали меня, чтобы я вышел, – сообщил Альфи; его глаза блестели от слез.

– Кто звал? Кто здесь был? – спросила Белла, крепко обнимая сына, который забрался к ней на колени.

– Полиция и мистер Хилтон. Он приходил каждую ночь, я видел его фонарик. – Альфи посмотрел на мать, по его лицу текли слезы. – Я думал, ты не приедешь. Не знал, что делать.

– Ты отлично справился, мой дорогой. Я тобой горжусь. Есть хочешь? Ты, наверное, умираешь с голоду. – Она встала, и сразу накатил очередной приступ боли. Белла замерла, согнувшись пополам.

– Что с тобой, мама, ты больна?

– Со мной все хорошо, Альфи. Нам нужно развести огонь. Тут очень холодно. – Она глубоко вздохнула, когда волна боли отступила.

– А они нас не увидят? – с тревогой спросил он.

– Это не имеет значения, даже если увидят. Теперь я здесь. Они не могут тебя забрать у меня.

Альфи снова обнял ее.

– Идем, мама, садись вот тут, – произнес он, помогая ей спуститься по лестнице к креслу-качалке около камина. Радуясь, что теперь ей есть где отдохнуть, Белла с благодарностью опустилась в кресло, а сын сел рядом с ней на пол и взял ее за руку. – Мне разжечь огонь? – спросил он.

Белла посмотрела на золу в камине. Этот огонь разводила ее мать, когда была здесь в последний раз. Она покосилась на плетеную корзину, наполненную дровами и газетной бумагой. Белла представила, как мать набирает дрова в сарае и рубит щепки на растопку. Складывает в очаг аккуратно и скручивает бумагу, чтобы разжечь.

– Да, растопи камин, Альфи, но сначала что-нибудь поешь. – Она улыбнулась сыну, когда тот засуетился, разыскивая спички.

– Все в порядке, мама, каждую ночь я вылезал и брал еду из кладовки. Поэтому мне и удалось прятаться так долго. Я знал, когда кто-то едет сюда, потому что видел свет фар сквозь стеклянные кирпичи в стене.

– Ты умница, Альфи. – Боль опять пронзила ее, и Белла посмотрела на груду окровавленных одеял, надеясь, что Альфи их не увидит.

Сын с горящей газетой в руках наклонился к камину и затопил его. Серая комната мгновенно наполнилась теплым сиянием, пока Альфи осторожно раздувал пламя, как делала его бабушка.

– А где бабуля? – спросил он. – С ней все нормально? Полиция забрала ее.

– Я еще не виделась с ней, но собираюсь навестить завтра, – ответила Белла, чувствуя слабость.

– Мама, давай я принесу тебе что-нибудь поесть, – предложил Альфи, накрывая ее одеялом.

– Нет, я не голодна. Подойди и сядь рядом, я хочу побыть с тобой. – Альфи уселся возле ее ног и положил руку ей на колени. Она гладила сына по волосам, огонь потрескивал в камине, согревая их обоих. Белла была так измучена, что у нее слипались глаза.

– Мама, а можно мне пойти с тобой к бабушке? – тихо попросил Альфи.

– Да, конечно.

– Бабушка оставила свой блокнот со мной в тайнике. Я немного почитал, но почти ничего не понял. – Он громко зевнул.

– Дай мне посмотреть.

Альфи вскочил, взбежал по лестнице и через мгновение появился снова.

– Вот, – сказал он, протягивая матери блокнот.

Тот был в кожаном переплете с лентой, завязанной посередине, и Белла сразу узнала его.

Записная книжка, которую мать повсюду носила с собой и, вероятно, не хотела, чтобы ее нашла полиция. Белла плакала, держа ее в руках, будто руку своей матери.

Альфи подбросил в огонь полено, пламя зашипело и затрещало. Белла положила блокнот на стол и посмотрела на сына, который опять склонил голову ей на колени. Она гладила его темные волосы, и слезы текли по ее лицу. Боль в животе стихала, и Белла постепенно расслабилась. Она находилась дома, и Альфи был в безопасности.

Под умиротворяющее мерцание огня Белла погружалась в дремоту, к ней вернулись воспоминания о той ночи, когда родился Альфи. Лицо ее матери было сосредоточено, голубые глаза искрились, густые волосы падали на загорелое лицо. Мать подбадривала ее, советуя глубоко дышать. Огонь так же потрескивал в углу, а Белла размышляла об Илае, не зная, в безопасности он или мертв, напуган или спокоен, сражается или попал в плен. Она чувствовала себя раздавленной ужасной болью, но понимала, что находится в заботливых руках Тессы Джеймс, лучшей повитухи, когда-либо жившей на этой земле, – таково было мнение каждой матери из рабочего класса в Льюисе.