Первый этаж дома предназначался для кухни, в которой готовился обед не только для гостей, но и для обслуживающего персонала. При кухне была большая комната со столом, по сторонам которого стояли скамьи. Мы мальчишками очень любили обедать с рабочими, особенно с удовольствием ели гречневую рассыпчатую кашу из общих мисок деревянными ложками. Каша была обильно помаслена льняным маслом, а еще полагалась кружка молока.
Другую половину первого этажа дома занимала для жилья обслуга: кухарка, дворник, конюх и «молодцы» – молодые рабочие и приказчики.
Отец был вторым сыном, образование получил в начальной школе, и, по обычаю тех лет, юношей был отправлен в Москву на кондитерскую фабрику фирмы «Сиу» для изучения кондитерского ремесла. Уже после Октябрьской Революции это ремесло ему пригодилось, и одно лето, по-видимому, 1918 года, он по договору для местного кооператива варил варенье, стоя сам у громадных тазов у жарко горящих очагов – жаровен. Варенье варилось на патоке и, хотя считалось суррогатом, было для нас, мальчишек, необычайно вкусным.
Вернувшись после обучения в Москве, отец помогал в торговле и в производстве своему отцу, моему деду. Жил он в семье. Женился по сватовству в 1898 году на дочери ярославского торговца лесом Екатерине Сергеевне Будиловой. Женившись, они из семьи выделены не были, а жили вместе с родителями. Мама мне потом рассказывала, что братья отца ее очень любили и хорошо к ней относились. По-видимому, около 1908 года наконец отца выделили из семьи и из дела. Дед основал новый торговый дом под вывеской «Андрей Иванов, Николай Хомяков с сыновьями и компания» [3, с. 24–25]. Это было большое торговое предприятие с отделами: посуда, мебель, игрушки. Размещалось оно в только что выстроенных каменных торговых лавках по границе территории Успенского собора и на его земле. Дед был старостой собора, и говорили, что выстроили по его настоянию для увеличения доходов собора.
Однако это «дело» по каким-то причинам не дало большого эффекта и коммерчески оказалось убыточным. Через год после смерти деда кредиторы предъявили просроченные векселя, был наложен арест на товар, который распродали со значительной скидкой для покрытия долгов. Крах оказал большое влияние на всю дальнейшую судьбу нашей семьи.
Отец уехал на заработки в Москву, т. к. в Ростове он потерял в деловых кругах доверие. Чтобы как-то прокормить семью, на чужое имя открыли маленькую лавочку по торговле посудой. В ней стала торговать мать, уже оформленная как служащая, а ей по очереди помогали все старшие ребята.
Торговля шла довольно скудно. В 1914 году началась Империалистическая война. Требовалась в неограниченном количестве небьющаяся посуда: чайники, кружки, ложки, ножи. Весь этот товар покупали небольшими партиями в Ярославле у оптового торговца Коновалова. Ездили за ним поездом рано утром до Ярославля, поздно вечером – обратно в Ростов.
После того, как отец разорился, встала проблема квартиры. Наша семья жила в довольно дорогих, снятых в наем квартирах на главных улицах. Запомнился каменный одноэтажный дом на Московской (она же Покровская, а ныне Ленинская) улице, которая вела от Кремля к Яковлевскому монастырю.
Дом этот принадлежал вдове соборного протоиерея – Екатерине Автомоновне, не молодой, а пожалуй, уже старой женщине. Каково же было у всех ростовцев изумление, когда она вышла замуж за мужчину много моложе себя. Все сплетничали, что он женился на деньгах и на доме. По какой причине мы съехали с этой квартиры, я не знаю.