Прощение славянки

Утром Комаров и Ковальчук позвонили своему депутату и сообщили, что они еще в пути, просто у них сломалась машина, но к середине дня деньги будут доставлены. Так и произошло: еще до полудня Комаров и Ковальчук написали своим «благодетелям» две расписки на известные суммы, превышавшие нужную им сумму почти на двадцать тысяч долларов. Они были неисправимые игроки и всегда надеялись отыграться. Но через некоторое время наступил срок выплаты процентов. Комаров собрался с силами и сделал это, а вот Ковальчук не смог. И его побили. По его собственным словам, очень болезненно и как-то очень странно: следов почти не осталось. Через месяц история повторилась…

– Что ж, возможно, в лучшем из миров вам и удастся отыграться, – непривычно философски заметил обычно брутальный Яковлев.

– Что вы хотите сказать? – испугался успокоившийся было Комаров.

– То, что ваше существование сейчас под угрозой. Где ваш коллега, Ковальчук?

– Но я не знаю! Я его не видел уже больше недели! Почему под угрозой, объясните же, я требую, наконец!

Яковлев оставил это без внимания.

– Ковальчук оставлял какое-нибудь объяснение своего… отъезда?

Оказалось, что да. Ковальчук позвонил на работу, в секретариат своего депутата, и сообщил, что должен срочно навестить больных родителей в Барнауле. Через несколько дней молчания обеспокоенные коллеги позвонили в Барнаул и узнали, что там Ковальчук не появлялся. Депутат был вне себя и сказал, что увольняет своего помощника.

Яковлев сказал Комарову, что его кредитора обворовали, похитили долговые расписки, и теперь Орлов подумает первым делом на него.

– Но я тут ни при чем! Я же ни сном ни духом! – закричал Комаров, вскакивая на ноги.

– Я знаю, знаю. – Яковлев положил ему на плечо свою тяжелую руку, заставляя сесть на место. – Поэтому я и здесь. Я позабочусь о вашей безопасности. Ваша милиция вас бережет…

Голованов со Щербаком сообразили, что депутат вряд ли имел к происшедшему непосредственное отношение, если только он не был заодно и шефом Орлова, решившим таким изощренным способом проучить зарвавшихся игроков, искусив чемоданчиком с деньгами. Немного из области фантастики, где-то из Альфы Центавра, но ведь и не такие дикие версии проверяли. Хотя, скорей всего, у депутата – свои проблемы и его теперь ожидают собственные неприятности с законом.

Володя Яковлев слыл человеком исключительной честности, и стоило надеяться, что дело он не замнет.

Голованов подошел к помощнику депутата:

– Петр Викторович, что вы вообще знаете о своем кредиторе?

– Об Орлове? Голованов усмехнулся, сообразив, что у такого

человека, как Комаров, кредиторов вполне могло быть несколько.

– Да.

– Ну… Он – своеобразный человек. Молодой парень… Но честно говоря, я его побаиваюсь.

– Он вам угрожал?

– Нет, но знаете, есть люди, которые внушают физический страх.

– А ваш депутат, значит, не из таких? Комаров промолчал.

– Так что же примечательного вы заметили в Орлове?

Комаров задумался:

– Например… он всегда носит с собой серебряную зажигалку «зиппо», говорит, что однажды она остановила пулю.

Голованов с Яковлевым посмотрели друг на друга скептически. Вполне вероятно, что Орлов вешал лапшу впечатлительному игроку.

– Между прочим, Орлов прав, – встрял Щербак, – например, машина, в которой ездит папа римский, сделана целиком из серебряных зажигалок «зиппо».

– Все эти суеверия гроша ломаного не стоят, – отрезал Яковлев.

– Ну не знаю, не знаю, – покачал головой помощник депутата. – Разбитое зеркало из века в век считалось скверной приметой. И черная кошка. И…

– Знаете, я думаю, вы совершенно правы, – неожиданно поменял свое мнение Яковлев, глядя ему в переносицу. – Я вот разбил зеркало на днях, а теперь вот сижу, с вами разговариваю. А жизнь проходит, между прочим.

Комаров поежился.

Когда Турецкий прочитал отчет Голованова и Щербака, он понял всю комбинацию.

Димон был охотник. Он выискивал жертву не столько за карточным столом, сколько среди потенциальных должников – проигравшихся игроков, которым срочно нужны были крупные суммы под любые проценты. Знал ли об этом Веснин? Весьма сомнительно. Их объединял покер. Может быть, что-то еще… Это оставалось неясным. В любом случае Димон был мертв, его убрали, как только Турецкий приблизился к нему. Это свидетельствует о том, что кто-то не просто следит за его, Турецкого, действиями, но и отлично понимает их смысл. Что ж, рано или поздно схватка станет открытой.

Жара в городе была по-прежнему нестерпимой. Вечером они с Ольгой уехали за город, на речку. Прихватили с собой копченую курицу и пару бутылок вина. Лежали на пляже, передавая бутылку из рук в руки, и ничего не делали.

Турецкий повозил рукой:

– Песочек тут чудо как хорош.

– Прямо кварцевый, – подтвердила Ольга. – Нравится?

Турецкий улыбнулся, вспомнив, что как раз кварцевым песочком очищается его любимый «Русский Размер». И заметил, что Ольга тоже улыбается.

– А о чем ты думаешь?