Прощение славянки

был давний. Они познакомились в Адлере, в советские еще времена. И вышло так, что Меркулов сумел отмазать Агафонова от крупных неприятностей (он, на свою голову, обчистил какую-то шишку из ЦК компартии союзной республики). С тех пор Константин Дмитриевич пользовался его услугами. Не злоупотребляя, прибегал к помощи игрока экстра-класса в некоторых особо затруднительных ситуациях. Вот как сейчас.

Собрав с его помощью о Веснине первичную информацию и обратив внимание на то, что он шахматист и любитель покера, Меркулов, естественно, не мог не воспользоваться услугами Флюгера и дальше. Тем более что он фактически жил с Весниным в одном городе.

Агафонов, однако, по фотографии Веснина не опознал, знакомы они не были и никогда не встречались, в этом он был категорически уверен – профессиональная память. Но и насчет казино у Агафонова были серьезные сомнения. Сам он в казино не ходил и, похоже, не очень-то верил, что сотрудник ФСБ будет проводить там свободное время.

– Момент! Но в казино же не только тратят и зарабатывают, – возразил Турецкий. – Там часто проводятся всякие карточные турниры. Там самые разные люди бывают. Я, например, в Москве, в «Космосе», Карпова видел, шахматиста.

– Это вы мне рассказываете?! – удивился Агафонов. – Я, пожалуй, знаю, что и где проводится, побольше вашего.

Турецкий первый раз за все время уловил в голосе вальяжного и доброжелательного собеседника нотки раздражения.

– Тогда позвольте полюбопытствовать, почему же вы туда не ходите?

– Потому что меня просто не пускают. У меня «черная карта».

– Почему-то меня это не удивляет. Но отчего же вы, Аркадий Сергеевич, не переедете в другие края? Ведь, насколько я понял, игра – это ваш образ жизни. Поправьте, если ошибаюсь.

– Куда?! – с тоской в голосе отреагировал Агафонов. – Куда я перееду? Везде такая же картина – в России. Заработал репутацию, на свою голову. За границу, правда, иногда выезжаю. Во Франции и Германии более либеральные порядки. Там мне еще рады.

Турецкий понимающе улыбнулся. Владельцы российских игорных заведений по вполне объяснимым причинам не жаждут заполучить к себе в гости такую акулу.

– Ну на жизнь-то, я думаю, вам хватает… Скажите лучше, Меркулов предупредил, что вам придется со мной сотрудничать?

Агафонов кивнул.

– В таком случае вот что, Аркадий Сергеевич, я от вас хочу. Раз вы не смогли найти Веснина и сами с ним незнакомы, вы вступите в контакт с тем, с кем он играл.

– То есть?

– Были же у него какие-то партнеры по покеру. А эта задача вам вполне по плечу, я правильно понимаю?

– Как, интересно, вы узнаете, с кем он играл, если даже я этого не знаю? – недоверчиво спросил Агафонов.

– Это уже моя проблема. – Турецкий потушил сигарету и испытующе посмотрел на собеседника. – Человека этого я найду и вам предоставлю, а дальше – дело за вами будет…

– Ну посмотрим, – скептически обронил Агафонов.

– Посмотрим, посмотрим, – кивнул Турецкий. – А можно личный вопрос? – И поскольку возражений не последовало, он добавил: – Вернее, даже и не личный, а, так сказать, в рабочем порядке. Объясните мне, пожалуйста, как вообще люди становятся игроками?

– Ну как, как? По-разному, конечно… Это слишком философский вопрос, чтобы вот так сразу на него ответить.

– Но неужели вы никогда просто не работали – не ходили на службу, не получали зарплату? Ведь то, чем вы зарабатываете на жизнь, – довольно рискованное ремесло.

– Кто бы про риск говорил, – насмешливо заметил Агафонов. – Ладно, я вам про себя скажу. Многие-то, конечно, просто подсаживаются – это же вид наркомании. Игровая зависимость не слабее героина. Но что касается меня, мне очень важно жить в ладу с собой, улавливаете?

– Это всем важно.

– И еще весьма существенно, чтобы то, чем я занимаюсь, несло в себе постоянное обновление. Я играю в разные игры. В разных ситуациях. Ищу новые игры и новые ситуации. Придумываю их себе. И снова ищу. И вот такой непрерывный процесс продлевает мне жизнь. Доступно?

Турецкий кивнул:

– Кажется, я понимаю.

– Так вот в этом все и дело. Когда-то у меня был наставник. Он говорил: чем просить и унижаться, лучше стибрить и молчать. В нашей стране долгое время работать – означало как раз «просить и унижаться». Сейчас это, может, уже и иначе, но меняться мне поздно. Понимаете? Тем более что игра – это мое призвание. Не грех человеку работать по призванию. Вот так я и живу в ладу с собой.

По призванию… Турецкий покачал головой, но больше в дискуссию не полез. Интерес его к личности собственно Агафонова был далеко не праздный. Он надеялся, что это может помочь и в оценке личности Веснина. А почему нет? В сущности, ведь так же изначально полагал и Меркулов.

– Последний вопрос, – не удержался Турецкий, когда уже шел к машине.

– Да ради бога. Хоть два.

– Только один. На самом деле я что-то от вас устал…

– Благодарю за откровенность, – прищурился Агафонов.

– Вам не жарко? – Турецкий кивнул на его спортивный костюм.

– Лето-то у нас короткое. Согреться невозможно.